Последнее заклятье

В центре зала, прямо на бледно-розовых плитках пола, рядами были выложены извилистые линии из цветных камушков, древесных листьев, цветов и костей каких-то животных (а может быть, и не живот-ных…). Весь этот мусор образует сложный узор. Надо полагать, магический. В самом центре этой абстрактной картины на полу стоит небольшая глиняная чашка, от которой в воздух поднимаются густые клубы искрящегося золотистого дыма. Дым ведет себя, словно живой. Он то собирается над чашкой в тугую спираль, наподобие смерча; то превращается в вереницу колец; то устремляется к потолку, заливая его золотистыми волнами.

— Ну, наконец-то! — восклицает Йорка, увидев меня. — Сколько тебя можно ждать?

— Что, у тебя уже все готово? — спрашиваю я.

— Да, — роняет Йорка и поворачивается к Гилэйну с Ларкой. — Значит, все запомнили, что нужно делать? — Ларка торопливо кивает. Она заметно нервничает.

— Повтори! — требует Йорка.

— Проходим до половины мира, — произносит Ларка, — прорубаем коридор, создаем…

— Нет! — обрывает ее Йорка. — Что должна делать ТЫ? Ну?

— Я создаю комнату, — лепечет Ларка, начиная еще сильнее нервничать. — А потом…

— А потом ты уже больше ничего не делаешь! — останавливает ее Йорка. — Потом работаем мы с Гилэйном, а ты просто молчишь и не мешаешь взрослым, людям заниматься делом! Понятно?

— Понятно…

— Как ты создаешь комнату? — продолжает допытываться Йорка.

— Глаз-семь-семь-мы… — произносит Ларка что-то совершенно мне непонятное, но, очевидно, вполне удовлетворяющее Йорку.

— Только смотри у меня! — хмуро предупреждает Йорка. — Ошибешься — ноги выдерну! Ларка скорбно вздыхает.

— Гилэйн! — Йорка принимается за старика. — Ты?

— Я прорубаю коридор, — спокойно и с достоинством отвечает колдун.

— Куда?

— До самого семь-камень-птица.

— Насколько далеко от земля-три-небо?..

Я слушаю всю эту галиматью, и мне становится скучно. Чувствуешь себя школьником, ставшим случайным свидетелем разговора опытных профессоров. Я откровенно зеваю и демонстративно разглядываю стены, потолок, а заодно и всю нашу компанию.

— Сейчас пойдем, — говорит мне Йорка. — Потерпи немного…

Йорка одета по-походному. Я и забыл уже, что она может так выглядеть. Можно даже подумать, что они с Ларкой ровесницы. Все-таки куртка и брюки ей идут гораздо больше, чем все эти томные полупрозрачные пеньюары. А широкий пояс с мечом еще больше подчеркивает ее стройную и крепкую фигуру. Симпатичная она, что ни говори. Вот только характер у нее дерьмовый. Если бы не характер, цены бы Йорке не было…

— Ну, пошли, — объявляет Йорка и высоко поднимает руки. Она произносит заклинание, и дым мгновенно собирается в громадный куб, зависающий прямо над глиняной чашкой.

— Первый — Гилэйн, — говорит Йорка. — Следом за ним — Ларка, потом — Оке. Я вхожу последней. Пошли!

Я закрываю глаза. Мне немного жутковато. Напрасно, наверное, я согласился на эту авантюру. Но что сделано, то сделано.

Открываю глаза и вижу, что Гилэйн уже скрылся в золотистом кубе. Ларка оглядывается на меня, шагает в дымную искрящуюся грань и пропадает из вида.

— Давай, Оке, — подталкивает меня Йорка.

Я делаю шаг к парящему кубу, тяжело вздыхаю, зачем-то набираю полную грудь воздуха и вхожу в него.

Глава шестая

ПРОРЫВ

Такое ощущение, будто я ослеп и оглох одновременно. И вдобавок перестал соображать, что проис-ходит. Впрочем, соображать-то, что происходит, я действительно перестал. И уже довольно давно…

Я оказываюсь в густом сером тумане. Настолько плотном, что не видно даже собственных рук. Подношу ладони к самому лицу — все равно ничего не видно. Пытаюсь все же определить, куда я попал. Под ногами мягко пружинит невидимый пол. Или не пол… Ни черта не разобрать! Куда все подевались? И куда мне теперь идти? В какую сторону?

— Оке! — раздается голос Йорки. — Ты чего встал? Пошли скорее! Засекут же!

— Куда идти-то? — растерянно спрашиваю я. — Ни фига же не видно! Ты где, Йорка?

— Иди прямо, — отвечает Йорка.

Голос ее идет непонятно откуда. Точнее сказать, у меня создается впечатление, что слова Йорки звучат прямо у меня в ушах. Этот серый туман не позволяет мне не только видеть, но и ориентироваться по звуку.

— Куда это — прямо?! — Я начинаю нервничать и повышаю голос: — В какую сторону?

— Без разницы, — отвечает Йорка. — Ты, главное, иди. Шагов сорок, пятьдесят…

— То есть как это — без разницы?! — оторопел я. — Куда идти-то?

— Я же тебе говорю, в любую сторону! — выкрикивает Йорка, тут же раздражаясь. — Ты что, глухой, что ли?!

— Ты можешь нормально объяснить? — ору я на нее.

— Вот дубина! — возмущается Йорка. — В этом мире время течет совершенно иначе! Понял? Поэтому здесь все так и выглядит! И совершенно не имеет значения, куда идти! Все равно придешь туда, куда надо! Дошло?

— А почему ничего не видно? — продолжаю допытываться я. На самом-то деле мне немного неуютно в этом тумане. Я боюсь сделать первый шаг. Мне кажется, что я провалюсь куда-то, в какую-нибудь пропасть.

— Тупица! — орет на меня Йорка. — Я же тебе говорю — иное время!!! Оно здесь иначе движется!

— В обратную сторону?