Последнее желание ведьмы

Минелай и Лилия все-таки поженились. Они оказались очень похожи и даже успели проникнуться симпатией за несколько недель, которые у них были перед свадьбой. Мое знакомство с Лилией было недолгим, пока муж сдавал дела преемнику, мы смогли лишь пару раз поговорить. Девушка с восторгом признала во мне старшую сестру и очень сокрушалась, что мы уезжаем в Выгреб.

Я же была рада. Мне даже стало казаться, что ведьмовская удача, сопровождавшая меня большую часть жизни, осталась со мной. В глубине души я знала, что это не она, а обычное, безоблачное счастье. В его свете мне все виделось красивым, необыкновенно четким и ярким. Люди, окружающие меня, – добрыми и приветливыми, еда – безумно вкусной, воздух – пьянящим и сладким. Мне постоянно хотелось улыбаться, петь, дарить прохожим частичку своего света.

Перед отъездом я заехала к Яне и, наконец, увидела итог работы строителей. Кондитерская выглядела именно так, как я представляла ее в своих мечтах: ажурные перила мансарды опоясывают красивое белоснежное здание, расставленные кадки и вазоны с цветами между столиками создают сдержанный уют, вышитые скатерти, запах ванили, разлитый в воздухе… Все было красиво и изысканно. Но… Мои мечты изменились, и сейчас меня больше интересовало, когда Андре сделает Яне предложение, а не новый ассортимент пирожных или богатая публика.

– Продавай кондитерскую и переезжай в Выгреб, – заявила я подруге по секрету. – Пока зима, ее еще можно выгодно продать. Климат вскоре изменится, и Корнол превратится в лучшем случае в столицу зимнего отдыха, а в худшем – в пустыню.

Пусть Яна и скептически отнеслась к моим словам, но пообещала, что подумает.

Со свекром у меня сложились дружеские теплые отношения. Наверное, он очень хотел внуков, так как после того, как увидел мой округлившийся живот, я стала самой драгоценной невесткой на свете. А когда ему на колени положили новорожденного внука, он признался, что изматывающая непроходящая боль перестала его донимать.

Большую часть разговора с отцом муж сохранил в тайне, но кое-что пересказал. От него я и узнала, что болезненная тяга лорда Вышинского к королеве закончилась несколько лет назад. Я добавила от себя: в тот момент, когда умерла бабушка Ванды. Двуликий рассказывал, что после смерти ведьмы сила, которую он ей давал, опять возвращалась в мир, растворяясь в общем энергетическом поле.

В Выгребе мне понравилось. Я, наконец, рассмотрела город, посетила первый королевский дворец, знаменитый театр, музеи археологии и истории. Муж с удовольствием показывал самые интересные места. Мы изучали не только Выгреб, но и друг друга, медленно, неспешно открывая сокровенные тайны, мысли и чувства. Это размеренное, неторопливое изучение продолжалось в спальне, воплощаясь в долгие томные ласки, глубокие поцелуи, ослепляющую бесстыдную страсть.

Я рассказала о своих непростых отношениях с Двуликим. Вместо того чтобы обрадоваться и похвалить за величайшее и нужнейшее желание на свете, Яр неожиданно разозлился.

– Ты бы ушла? – я давно от него не слышала подобного тона – холодного и бесцветного. – Вот так, не сказав ни слова? Бросила все и исчезла, оставив мне мертвое тело?

Я испуганно сглотнула. – Ты жестокая…

– Но… – я не знала, как убрать из его глаз это мрачное тревожное выражение, – целый мир, Яр…

Муж порывисто схватил мою руку и дернул на себя, крепко обнимая, сдавливая ребра, опутывая руками, ногами, своим теплом так сильно, словно боялся, что я исчезну.

– Я бы сделал все, чтобы тебя не пустить, – прошептал горячо в макушку, – я бы боролся за тебя с Богом. Не знаю как, но точно бы не отдал… И плевать на мир.

– Ты стал эгоистом, – улыбнулась сквозь слезы. – Где же прошлый Ярослав Вышинский? Главный дознаватель, отдающий себя на служение Отечеству, больше всего радеющий за людей…

– Он влюбился в одну невозможную ведьму…

Мы так и не смогли заснуть в ту ночь. Слишком много нужно было рассказать, слишком болезненными были тайны. Яр признался, что влюбился в меня не сразу. Захотел – да. Когда я с ехидным видом отказывала ему в обслуживании, он хотел схватить меня в охапку и закрыть рот поцелуем. Я была невозможной, ироничной, остроумной, язвительной.

Но он привык держать себя в руках и сдерживался еще целый месяц, изо всех сил стараясь не сойти с ума.

Признаться самому себе было непросто. Когда желание переплавилось в любовь? Он не знал. Может быть, тогда, когда увидел меня в роскошном платье на балу, или когда впервые почувствовал боль в сердце из-за того, что мне сделали больно? Или после того, как заметил слезы на моем лице, когда я смотрела на барахтающихся в воде людей?

Совершенно не важно. Зачем искать причины того, что уже случилось и не изменится никогда?