Последняя башня Трои

В конце концов полупотайное сидение взаперти – то в гостинице, то в офисе, с короткими переездами между ними, – сделалось для меня невыносимым. Я стал выезжать в город. Без всякой цели, чтобы только занять время и немного размяться. Выбирал пешеходные зоны или просто малолюдные окраины и, припарковав свою «Цереру», подолгу там бродил. После таких прогулок по зимнему Петрограду мне лучше спалось. Никакой слежки за собою я пока не замечал.

Прошло уже больше двух недель после визита Андрея, а со мной всё еще ничего не случилось. И привычка к страху постепенно стала оборачиваться надеждой: бандиты поняли, что я не поддерживаю контактов с «РЭМИ», с меня нечего взять. Не идиоты же они, в самом деле, чтобы убить меня просто так! Наверное, это было не слишком достойно – надеяться на благоразумие негодяев. Но что мне еще оставалось? Я сам перед собой стыдился этих мыслей. Я никому, никогда бы их не открыл. Но я не мог от них отказаться.

Иллюзии мои были разбиты очень скоро и самым жестоким образом. В тот пасмурный январский день на пустынной набережной у Охтинского моста я вышел из «Цереры», чтобы пройтись. Стоял легкий мороз, падали редкие снежинки. Я привалился к чугунному ограждению и стал смотреть на Неву. Из-за мягкой зимы и теплых городских стоков она так и не покрылась льдом. Тускло блестела синевато-серая поверхность воды. Я подумал, что в старых книгах такой цвет называли свинцовым, и стал припоминать, видел ли когда-нибудь в своей жизни хоть кусочек чистого свинца…

В этот миг меня точно кнутом резко хлестнуло по левому плечу, перед глазами сверкнула вспышка и в реке,

среди плывущего мусора взлетела струйка пара. Только в следующую секунду я почувствовал острую боль. Я схватился за плечо, развернулся, успел еще увидеть силуэт какой-то удаляющейся машины и крикнуть: «Сволочи!»

На ладони, которую я прижимал к плечу, осталась кровь. От прожженной куртки пахло едким дымком горелой синтетической ткани. «Процесс пошел», – нелепо вспомнил я поговорку деда Виталия. Процесс пошел! Всего два месяца назад напавшие на меня бандиты были вооружены только ломиком и могли испугаться муляжного револьвера. А теперь у них уже появились лазерные пистолеты. Если дело и дальше покатит в таком бодром темпе, всеобщий пожар запылает гораздо раньше, чем я рассчитывал.

Впрочем, это будут уже не мои заботы. Я получил последнее предупреждение. Именно предупреждение: хоть поражающая способность у лазерного оружия слабей, чем у пулевого, если бы меня сегодня хотели убить, убили бы и из него, стреляя в голову. Так они сделают в следующий раз, если я не начну на них работать. Сделают обязательно, потому что работать на них я не стану ни за что! Сволочи, сволочи!!

Кровотечение как будто остановилось, но левая рука висела плетью, и при попытке шевельнуть ею плечо обжигала адская боль. Я вспомнил перебитую левую ключицу господина Чуборя. Тогда мне повезло: я уничтожил двух подонков, а сам остался цел. Больше такое везение не могло повториться. Но и покорно подставлять себя под финальный выстрел я не собирался!

Во мне кипело бешенство. Вот теперь я готов был бежать – не в поисках спасения, мне всё равно не спастись, – для того, чтобы создать убийцам хоть какие-то проблемы. И хорошо бы, когда они рано или поздно меня настигнут, не дать захватить себя врасплох и попытаться подороже продать свою жизнь.

Неужто эти нелюди и вправду надеются без вселенского кровопролития осуществить «великий раздел» и сплотиться в высшую касту? Заменить свою грызню мирным третейским судом и уцелеть? Утопия дельцов и гангстеров! Если только они попытаются воплотить ее в жизнь, как

раз и начнется та самая, настоящая, всеобщая гражданская. Потому что они умеют только убивать. И потому что в условиях бессмертия у них всё равно нет выбора. Они будут убивать тех, кого объявят низшими и начнут загонять в гетто для париев, вызывая ответную ненависть и бешеное сопротивление. Они будут убивать друг друга, пытаясь объединиться в свой мафиозный интернационал. И если даже один клан, частью истребив, частью подмяв под себя остальные, окажется наверху, он не установит и подобие вымечтанного порядка: его участники продолжат побоище между собой, до полного самоуничтожения.

Задыхаясь от боли, я добрел до своей «Цереры», кое-как втиснулся на сиденье:

– Антон, закрой дверцу, я не могу, я ранен!

Он захлопнул дверцу, мгновенно выбросил на экран карту Петрограда с горящим на ней созвездием больниц и затараторил:

– Ближайшее к нам травматологическое отделение находится…

– Отставить!

Добросовестный Антон истолковал это по-своему:

– Ближайшее отделение, в котором тебя обслужат бесплатно, по страховому полису, находится…

– Прекрати! Слушай маршрут! – и, вглядываясь в карту, я продиктовал ему кружной путь по «собачьим» районам, выводивший из города в северном направлении. – Веди сам, Антон, и следи за обстановкой. Если увидишь, что какая-то машина движется за нами слишком долго, сразу сообщи мне. Поехали!