Последняя башня Трои

– Ну так и ступайте к своему большинству!

– Не могу, – печально признался я. – С той минуты, как я вас увидел, все остальные женщины для меня не существуют.

– Убирайтесь вон! – закричала Елена.

Проезжая на обратном пути мимо строящегося аэродрома, я сбавил скорость, чтобы еще раз его осмотреть. Значит, сюда должны садиться самолеты с рудой из Сибири? В жизни не слыхал, чтобы руду, пусть самую обогащенную, концентрат, возили не кораблями, не поездами, а самолетами. Тем более в наше время, когда воздушные перевозки считаются опасными и страховые тарифы на них разорительны. Однако главное заключалось даже не в этом. Главной загадкой была горка в начале самой длинной полосы.

И вдруг я вспомнил, что где-то уже читал о подобных горках. Ну конечно, читал: в старых дедовых книгах. В книгах по истории авиации!… Мне стало немного жутковато. Я впервые понял, что имел в виду Беннет, когда говорил: некоторые факты выглядят полным бредом. Хотя проплывавшая слева от моей "Цереры" многокилометровая бетонная полоса, загнутая как гигантская лыжа, явно была реальностью.

Я велел Антону провести поиск в Интернете. Он выдал ответ через несколько минут. Все подтвердилось, память меня не подвела. В тридцатых-сороковых годах прошлого века такие горки строили для того, чтобы облегчить взлет – не посадку, а именно взлет! – сверхтяжелых, перегруженных самолетов. Скатываясь вниз, они быстрее набирали скорость для отрыва. А потом, в годы Второй мировой войны, додумались применить для этих целей подвесные ракетные ускорители.

Ясности эта информация не прибавила, напротив, все только запутывалось. Я мог еще понять, почему специалисты из "РЭМИ" выбрали горку и не захотели связываться с ускорителями: взлет великана – вроде полуторатысячетонного "Боинга-Карго" – с ракетными подвесками, чего доброго, вызвал бы панику даже в малолюдной и сонной Петроградской области. Грохот разнесся бы на десятки километров, а сполохи были бы видны еще дальше. Скорей всего здесь я правильно угадал ход мыслей этих мудрецов. Но самое главное осталось для меня недоступным. Я никак не мог представить, чем собираются они так перегружать свои самолеты, чтобы те оказались не в состоянии подняться на собственных двигателях и для них вообще требовались хоть горки, хоть ускорители?!

Добавки лантаноидов многократно повышают адсорбцию водорода, но содержание этих добавок в сплавах-поглотителях совсем невелико. И огромные заводы, на которых получают редкоземельные элементы, дают – в весовом исчислении – не так уж много продукции: сотни тонн в год, самое большее – несколько тысяч. В год! Все, что произведет фирма "РЭМИ" за неделю, без труда поднимет в воздух средний транспортник. Для того же, чтобы набить с перегрузкой такую махину, как "Боинг-Карго", нашим труженикам придется копить готовые слитки несколько месяцев.

Но это выглядело уже полным абсурдом: сваливать продукцию на складе, оттягивать поставки по контрактам – и ради чего? Ради бешеных страховых выплат за рискованные взлеты и неприятностей с воздушной инспекцией?

И еще. Для строительства такого циклопического аэродрома, конечно, требовалось разрешение не только местных, но и самых высоких московских властей. В прессе, в том числе в правительственных сообщениях, должен был остаться след. Нашим петроградским журналистам, изнывающим от скуки, сам Бог велел накинуться на подобное событие. Наконец, его не могли обойти вниманием западные средства информации, ведь такое чудо света видно с любого спутника. Нет, в Интернет не попало об этом ни единого слова. А на картах области многокилометровое бетонное поле обозначалось, оказывается, условным значком "служебный аэропорт, строящийся" (я этот скромный значок прежде и не заметил), как будто речь шла о заурядной посадочной площадке для вертолетов и легких самолетов.

Меня окружали сплошные загадки, а вернее – окружала сплошная ложь. Мне лгали все. Лгал скользкий господин Чуборь, изображавший сонное равнодушие, пока под днищем моей машины устанавливали "жучок". Лгали на фирме "РЭМИ", инсценируя беззаботную открытость. Лгала Елена, источавшая любезности по поводу моего визита и морочившая мне голову сказками о воздушных перевозках руды, в то время как в соседней комнате ее сотрудники копались в моем прошлом.

Даже Елена… Она мне нравилась, меня влекло к ней. Сейчас самому неловко было вспоминать, как я уже раздулся было от возбуждения, когда она принесла мне кофе. Но здесь я ничего не мог с собой поделать. Меня волновали ее обаяние и несомненный ум. Однако я отчетливо понимал, что она – мой противник. Возможно, самый сильный и самый изощренный из всех. И, как бы ни были ничтожны мои шансы добиться любви этой великолепной женщины, шансов переиграть ее в ходе расследования было еще меньше.

Мой начальник Беннет ожидал рапортов об успехе. Ожидала в его лице вся наша спецслужба, и более того – Организация Объединенных Наций. Ожидали от меня. А я по-прежнему ничего не понимал в происходящем.