Последняя из Лунных Дев

Все остальное – лишь полжизни.

Разумеется, это будет не просто. Выйти на свет вообще никогда не бывает легко, но это то, к чему все мы изначально призваны. Найти собственную истину – какой бы она ни была – и жить по ней без сожалений. Каждое поколение несет на себе некое бремя, и у тебя почти наверняка имеется свое. Но ты никогда не будешь одинока. Когда жизнь трудна, когда душа твоя иссушена, ищи поддержки в собственных корнях, – как одуванчик, засушенный здесь, между страницами, – и вспоминай о тех, кто был до тебя, об их силе и способности к восстановлению, об их отказе оставаться в тени и никого не раздражать.

Как бы хотелось мне сказать, что я тоже отношусь к тем сильным, устойчивым к ударам судьбы женщинам, что я всегда жила в соответствии с собственной правдой. Но это не так – вернее, это было не так, когда как раз имело наибольшее значение. То, что я тебе поведаю, я не рассказывала никому и никогда. Я скрывала это от всех, заперев в самых потаенных уголках своей души. Но в этом большой урок – для тебя, Лиззи, урок, – который я обязана до тебя донести, пока не закончилась эта книга…»

Глава 45

Лиззи опустила неподвижный взгляд на прочитанную до конца книгу, по-прежнему раскрытую у нее на коленях, и поняла, что целый мир, каким она его знала – или думала, что знает, – неожиданно и безвозвратно изменился после прощальных слов Альтеи. Строки с последней страницы ее дневника продолжали эхом отдаваться в сознании Лиззи, будучи не просто признанием, но и предостерегающей историей о том, что выбор, который мы однажды совершаем, влияет на нашу дальнейшую жизнь, пока наконец в наших песочных часах не высыпется весь песок.

Однажды у нее уже возникло ощущение, что время от времени в записях Альтеи проскальзывает нить щемящей тоски, но Лиззи не обратила на это внимания, не в силах даже представить, чтобы ее бабушке требовалось еще что-то, кроме ее травяной фермы и любимого дела. Ей никогда не приходило в голову, что, может быть, когда-то она мечтала о чем-то совсем ином или томилась по чему-то утраченному.

Лиззи сморгнула слезы, водя пальцем по аккуратным убористым строчкам. Росчерки пера Альтеи казались болезненно хрупкими и в то же время неизгладимо врезались в сознание.

«Каждый из нас приходит в этот мир, чтобы поведать свою историю».

А может, ее бабушка права? И ей, Лиззи, тоже есть о чем рассказать? И есть книга, у которой еще даже нет начала? И может быть, начать ее она могла бы здесь и сейчас?

Это будет означать уход из «Шенье». Уход от всего, ради чего она трудилась столько лет, – навстречу тому, о чем она клялась никогда не мечтать. И, быть может, навстречу чему-то такому, чего она не чаяла когда-либо обрести. Это будет означать для нее выйти на свет, чтобы все увидели, кто она и что собою представляет – или, по крайней мере, какой видел ее Эндрю. Девушкой со светом внутри.

Внезапно поднялся легкий ветер, закруживший листья вокруг ее ног маленькими шуршащими вихрями. И снова в этом ветерке ей почудился знакомый запах – землисто-сладковатый запах Альтеи. Лиззи закрыла глаза и подняла лицо, наслаждаясь его ласковыми дуновениями на своих щеках. И на этот раз она не сомневалась: она вовсе не выдавала желаемое за действительное. Это был призыв следовать велению своего сердца.

Глава 46

Выехав на трассу Сполдинг, Эндрю глянул на часы на приборной панели. Было около шести вечера. Пять часов назад его телефон пискнул, выдав сообщение с нового сотового Лиззи:

«Это Ранна, так что отвечать не надо. Наша девочка на низком старте. Так что, если хочешь попрощаться, приезжай немедленно».