Последняя из рода Тюдор

Дело было в вечерний час, как раз перед ужином, и королеве помогают одеться другие дамы, наблюдая за тем, как прислуга шнурует ее корсет и держа в руках по предмету ее туалета: золотое украшение для волос, шкатулку с драгоценностями, веер. Каждая из них дожидается своей очереди, чтобы сделать шаг вперед и поучаствовать в ритуале вечернего облачения богини, чтобы она могла проследовать на свой ужин и флиртовать там с любым мужчиной, которому повезет привлечь ее непостоянное внимание. Я прислуживаю ей каждый третий вечер, а моя сестра, Мария, каждый четвертый вечер держит ее шкатулку с украшениями. Время от времени и Джейни перепадает честь подать королеве ее золотое украшение для волос, но сегодня мы с ней обе были свободны.

Как маленькие девочки, играющие в прятки со своей нелюбимой мачехой, мы проскальзываем мимо комнат других дам, и Джейни открывает дверь в свою спальню. Мы входим, и… я вижу Неда. Я замираю на пороге. Я отдаю себе отчет в том, что смотрю на него во все глаза, словно не верю, что он только что появился из моей мечты.

– Нед? – с удивлением произношу я.

Одним быстрым движением он пересекает комнату и заключает меня в объятия.

– Любовь моя, – говорит он. – Любовь моя, прости меня. Я больше не мог прожить без тебя ни единой минуты.

Я не колеблюсь ни мгновения. Во мне нет ни гордости, ни злости, и мои руки тут же смыкаются за его шеей, притягивая его голову вниз, губы к губам. Мы сливаемся в поцелуе. Этот его знакомый вкус, его запах тут же вызывают у меня дрожь. Мне хочется и плакать, и смеяться одновременно.

– Нед, – только и могу произнести я.

Поцелуй кажется бесконечным. Где-то вдали я различаю тихий стук затворяемой двери и понимаю, что это из комнаты вышла Джейни. И тогда ко мне приходит мысль, что мне следовало бы быть с ним холодной и колючей, заставить его на коленях вымаливать у меня прощение, но я лишь крепче смыкаю вокруг него свои объятия. Мне невыносима сама мысль о том, чтобы отстраниться от него, тем более оттолкнуть. Постепенно из моей головы улетучились все мысли и осталась одна страсть. Когда он чуть расслабляет свои объятия, я чувствую, что мое тело блаженно обмякло в его руках. Я слишком долго пыталась быть сильной и храброй, но теперь я наконец-то могу опереться о мужчину, которого люблю.

Он усаживает меня на подоконник. Мне хочется лечь на него, ощутить тяжесть тела Неда на своем, но мы просто садимся рядом. Он обвивает мою талию рукой, словно я так нужна ему, что он не может меня отпустить.

– Ты вернулся ко мне. – Это все, что я могу сказать. – Ты правда ко мне вернулся? Это не… Ты же вернулся?

– Ну конечно, – отвечает он. – Ты же моя любовь. Моя единственная любовь.

– Мне было невыносимо видеть тебя каждый день и не иметь возможности к тебе прикоснуться.

– И мне! Я все время наблюдал за тобой в часовне.

– Я знаю, – говорю я. – А я подсматривала за тобой и видела, что ты смотришь на меня. Я так надеялась… так молилась…

– Молилась о чем?

– Вот об этом.

Он берет мою руку и прижимает ее к своим губам.

– Это твое. Я тоже твой. И больше мы никогда не расстанемся.

– Но твоя мать…

– Я все ей объясню. Она меня не остановит.

– Но королева…

– Я все объясню и ей тоже. Мы поженимся, – решительно объявляет он.

И мое сердце начинает лихорадочно биться уже от одного вида его сурово сжатых губ. Мне хочется, чтобы он снова меня поцеловал.

– Я попрошу ее…

– Она благоволит к тебе, это она всем дала понять. И дело вовсе не в ней, вернее, не в ней одной. Это Сесил рекомендовал ей держать тебя поближе к себе, поэтому она стала такой любезной. Она просто боится, что ты выйдешь замуж за шотландца или испанца и тебя увезут из королевства.

– О боже, – шепчу я. – Не дай им нас разлучить!

– Никогда. Теперь, чтобы нам не смогли отказать, мы больше не будем спрашивать ни у кого разрешения. Мы просто поженимся и скажем об этом королеве, когда дело уже будет сделано. Мы всем об этом скажем, только когда будем венчаны, и они уже ничего не смогут с этим поделать.

– Королева будет в ярости, – напоминаю я.

Двор уже устал от знаменитой ярости Тюдоров. Если королева Мария замыкалась в себе, то Елизавета принималась кричать и швыряться вещами, и в такие моменты успокоить ее мог только Роберт Дадли. Кроме него говорить с ней и давать ей советы мог только Уильям Сесил, всех остальных она угрозами и криком заставляла молчать.

Но Нед, мой возлюбленный, мой жених, пожимает плечами, словно гнев королевы его не страшит.

– Да, она будет в ярости, но это пройдет. Мы уже видели, как она злилась на Кэт Эшли и как была в ярости на Сесила, пока он не покинул двор. Однако же он вернулся, а королева продолжает следовать его советам. Вот и с нами будет то же самое. Она покричит, мы удалимся от двора, она простит нас и восстановит при дворе в течение месяца. К тому же в ее интересах будет уже выдать тебя замуж, чтобы ты не была больше такой интересной фигурой для интриг. Сесил непременно говорил ей об этом. А Дадли посодействует смягчению ее сердца по отношению к влюбленным.