Последняя Хранительница

Втерев себе в зубы очищающий порошок на основе эвкалипта и шалфея, я отвернулась к стенке. Девушка за моей спиной медлить не стала и, задув свечу, легла спать. На жестких досках было неудобно, а в совокупности с надоедливыми мыслями, сон ко мне вообще не шел.

Понять поступки Соловья я не могла: он то подпускал меня к себе ближе, то выстраивал между нами стену, то снова, одним махом, рушил ее. Мы были связаны обстоятельствами, но это не давало ему права играть мной как наивной дурочкой. С этого момента любое его поведение не затронет моих чувств, а мысли мои будут заняты только поставленной целью – добраться до Великого леса. Путь до Столицы мог занять от четырех до пяти дней, в зависимости от погодных условий. Мне всего лишь нужно переждать и быть как можно более незаметной.

С этими мыслями я крутилась и вертелась, пока, наконец, успокаивающая дрема не стала меня окутывать. Но даже во сне образ мужчины не покинул меня. Соловей стоял вдалеке, а потом стал приближаться. Как и в прошлый раз. Сейчас его лицо было гладко выбритым, но мужчина все равно выглядел неприступно и загадочно. Знакомым движением он стал ко мне наклоняться, но в этот раз еще не дотронувшись до моих губ, глаза его загорелись адским красным светом, а лицо исказила хищная улыбка. Он открыл свой рот, в котором был ряд острых клыков. И за долю секунды сократив между нами расстояние, он впился в мою шею своими зубами, раздирая мою кожу, словно дикое животное.

Я дернулась и открыла глаза. Видимо, я снова говорила во сне, а возможно, и кричала, потому что на соседней койке задвигалась Ласточка. Пробормотав, что–то нечленораздельное, она натянула на свою голову одеяло и вновь затихла. Эта безмятежная картина вызвала во мне ощущение умиленности, и недавний кошмар стал терять свои очертания.

В каюте не было окон, но я ощущала, что сейчас только раннее утро и решила выйти подышать на палубу. Но на подходе я стала слышать крики. Корабль явно не спал. Взбудораженные матросы заполонили все пространство, окружив одну из мачт, к которой за руки был привязан молодой паренек.

– За нарушение корабельного устава – десять плетей! – раздался громогласный голос капитана, над моей головой.

– Десять! Десять! Десять! – вторили ему голоса со всех сторон, а один из присутствующих вышел в круг и стал напротив юноши.

В руках у него была скрученная плетка.

– Считай каждый удар! – крикнул Хигс. – И если собьешься, то удар не будет засчитан!

Воздух разорвал свист плети, и она ударилась о мягкую кожу, оставляя на спине кровавый след. Парень дернулся, не издав ни звука, а я стояла и не могла поверить в происходящий ужас.

– Один, – сквозь сжатые зубы сказал он.

Свист. Удар.

– Два.

Свист. Удар. Кровь.

– Три! – парень все также сдерживал крик боли.

На четвертом ударе у юноши подкосились ноги, и он повис на привязанных руках.

– Четыре…

На пятом ударе я не выдержала и побежала вперед, расталкивая столпившихся мужчин, гудевших от возбуждения. Их эта картина явно не пугала. Мое же сердце щемило с каждым хлестком.

– Остановитесь! – я преодолела расстояние и встала спиной к парню, загораживая его от всего мира. – Он же совсем ребенок!

– Отойди от него! – гневно крикнул мне капитан.

– Нет!

– Ты находишься на моем корабле, так что будь любезна выполнять мои приказы!

– Но…

– Либо можешь встать вместо него, – глаза Хигса блеснули непонятным мне огнем.

Я не поверила своим ушам. И пока я ошарашенно смотрела на капитана корабля, кто–то сбоку схватил меня и втащил в толпу, зажав мой рот шершавой рукой. Я брыкалась и пиналась, но мужской голос заставил меня остановиться:

– Лýна, не дури. Ты сделаешь только хуже.

– Соловей, – капитан смотрел на мужчину, державшего меня прижатой к своему телу. – Держи свою женщину при себе. Еще один такой проступок с ее стороны, и тебе придется отвечать за ее действия. Ты меня понял?

Соловей кивнул и, взяв меня за руку, увел с палубы.

– Что ты творишь? – мужчина завел меня на нос корабля и встал, нависая сверху, отчего я почувствовала себя загнанным в ловушку зверьком.

– А на что это было похоже? – раздраженно огрызнулась я. – Хотела предотвратить творящийся беспредел.

– Ты же ведь не знаешь, за что его наказывают?

– Нет! Но ни один человек не заслуживает такого обращения! – посмотрела на него, показывая, что ему не удастся меня переубедить.

– Какой же ты еще ребенок.

– Я не ребенок! – я топнула ногой.

–Ты только подтверждаешь мои слова.

От переизбытка чувств, я зарычала и отвернулась, устремив свой взгляд на морскую гладь. Вода пенилась под напором судна и разбегалась в стороны, позволяя кораблю легко скользить по воде. Под нами можно было рассмотреть огромную гальюнную фигуру, искусно изображавшую льва, с короной на голове. Мужчина уходить не спешил. Он также молчаливо смотрел вдаль. За нашими спинами постепенно стихли крики, и я догадалась, что показное наказание окончено.

– Я бы хотела навестить раненого, – подала я голос.

– Лýна, на корабле есть лекарь.

Я скептически подняла бровь.

– Подозреваю, что провинившемуся вряд ли окажут хорошую помощь.

– Лýна…