Последняя комета

Но вернемся к новостям. Люди озлоблены из-за «однообразности» нашего питания, ведь мы не можем больше ничего импортировать. Один шустрый, специализирующийся на еде блогер придумал способ приправить шведской мелиссой куриное рагу так, чтобы из него получилось некое подобие «деликатеса тайской кухни». Тридцатисекундную нарезку кадров о том, как миллионы людей сидят в лагерях беженцев, не имея возможности выбраться оттуда, и умирают от голода и дизентерии, сопроводили ее комментарием: «Но как выживать нам, тем кому не хватает наших любимых специй?»

Мне надо меньше смотреть новости. От такого времяпровождения уж точно нет никакой пользы. Только еще тяжелее на душе. Но когда наши дни сочтены, кажется, что важно знать, что происходит в мире. Не бояться наблюдать, как все заканчивается, и пытаться это понять.

СИМОН

Я проталкиваюсь между телами в тесной кухне дома Али. Музыка в гостиной грохочет так, что пол дрожит под ногами. Такое впечатление, словно мы в любой момент можем провалиться в квартиру, расположенную этажом ниже. Там никто не живет больше. В этой части города хватает пустующего жилья.

Моа из гуманитарного класса танцует на столе. Она нашла драгоценности матери Али и повесила их рядами вокруг шеи и нацепила на руки. Солнечные очки со стразами закрывают половину ее лица. Хампус толкает меня, протягивает свой телефон, я вижу, что открыто приложение TellUs.

– Скажи что-нибудь инопланетянам! – кричит он.

Я отталкиваю мобильник. Закрываю глаза и слушаю музыку. Повторяю движения других тел.

Здесь все, кроме Тильды. Единственно, меня утешает, что Саит тоже в гостиной, а значит, не с ней. Пусть это уже не должно играть никакой роли. Тильда ведь больше не со мной. Но хоть как-то греет душу.

Я делаю большой глоток самогонки с черничным соком. Нам не удалось достать никакого лимонада в этот вечер. Открывая глаза, я вижу Оскара с другой стороны стола. Он ковыряется в своей пластиковой чашке, вылавливает из нее кусочек льда. Сует его в рот. Ухмыляется и смотрит вокруг.

Игра в льдинку. Я не знаю, когда все началось, но мы теперь играем в нее каждую вечеринку. Оскар поворачивается к коротко стриженной блондинке, которую я никогда раньше не видел. Они целуются, и она принимает кусочек, и, держа его между зубов, смотрит на Моа и дергает ее за руку. Моа опускается на колени. Сквозь грохот музыки я слышу, как ожерелья звенят, соприкасаясь друг с другом. Девицы устраивают короткое представление, смеются, когда остальные ликуют. Когда их рты размыкаются, Моа поворачивается ко мне и перебирается на мою сторону стола. Ее губы округлились вокруг кусочка льда. Она кладет одну руку мне на затылок. Я чувствую холод, когда ее рот оказывается напротив моего. Наши языки играют с льдинкой каждый со своей стороны. Но скоро она попадает ко мне. Кто-то дергает меня за плечо, и, когда я поворачиваюсь, там стоит Юханнес.

Сейчас когда я еще чувствую прохладу от льдинки, губы Юханнеса кажутся горячими, когда они соприкасаются с моими. Он должен забрать кусочек льда, но мы не перестаем целоваться, и я пытаюсь заполучить его назад. Он смеется, всасывает мой язык, держит его у себя во рту секунду, прежде чем отодвигается от меня. Смеется снова, пока я грызу остатки льдинки.

В гостиной кто-то меняет песню. Делает звук еще громче. Потная щека Юханнеса трется о мою, он шепчет что-то, но я не слышу. Как раз собираюсь спросить, когда что-то в его взгляде заставляет меня передумать.

Он почему-то нервничает. И я внезапно догадываюсь, что, о чем бы он ни хотел сказать, мне все равно не разобраться с этим.

Аманда возникает словно из ниоткуда. Она пытается увести Юханнеса с собой на кухню.

– В чем проблема? – спрашиваю я.

– Ты – проблема, – отвечает Аманда. – Ты можешь пойти сейчас, Юханнес?

Она уходит, не дожидаясь ответа.

– В чем дело? – кричу я.

– Мне надо поболтать с ней, – говорит Юханнес. – Из-за меня она такая кислая.

Я не понимаю, что происходит. Не могу даже пытаться понять.

Телефон вибрирует в кармане джинсов. Пришло сообщение от мамы Стины:

«Ты обещаешь не ходить в город смотреть матч? Там уже без того хватает драк».

Я пишу, что обещаю. Когда я поднимаю глаза, Юханнеса уже нет рядом.

Я снова делаю глоток. Этот самогон, по крайней мере, лучше того, который мы пили в бассейне. Время от времени новые кусочки льда попадают мне в рот.

Жарко. Я сильно пьян. Кто-то таращится на меня. Блондинка. Она сидит на столешнице мойки. Наливает себе стакан воды из-под крана. Кивает, чтобы я подошел. Я направляюсь к ней. Протискиваюсь мимо пары, похоже, занимающейся сексом прямо на полу. Блондинка протягивает мне стакан, и я пью большими глотками. Вода течет вниз по подбородку, и она смеется. Когда я ставлю стакан на мойку, она говорит что-то, по-моему, назвала свое имя. Я кладу свою руку очень близко от ее бедра. Говорю ей на ухо, как меня зовут.

– Я знаю, – говорит она и улыбается.

Вибрация от пола будто поднимается вверх по ногам. Мое тело начинает дергаться в такт музыке.