Последняя комета

– Черт, как я рада тебя видеть. Ну, и страха мы натерпелись, – говорит Аманда и целует Тильду в щеку, а потом бросает взгляд на меня.

– Что случилось с твоей бровью? – спрашивает Элин.

Я поднимаю руку, касаюсь раны:

– Кто-то случайно ударил меня головой.

– Вечеринка! – кричит Хампус и делает пируэт, из-за чего чуть не падает с тротуара. – Пошли сейчас. Нам надо домой к Али.

– Мы скоро придем, – говорю я.

– Симон скоро придет, – вмешивается Тильда. – Мне надо сходить и переговорить кое с кем.

Элин и Аманда переглядываются.

– Пошли с нами, – предлагает Аманда.

Но Тильда качает головой.

Хампус начинает нервничать все сильнее. И в конце концов Элин и Аманда сдаются. Я и Тильда стоим и смотрим вслед другим, когда они уже исчезают в направлении жилого района, расположенного по ту сторону железной дороги. Тильда достает новую сигарету, и в этот раз ей удается зажечь ее самостоятельно. Руки перестали дрожать.

– Я пойду с тобой, куда бы ты ни направилась, – говорю я. – Ты не можешь ходить сама по городу, когда…

– Отвали, Симон. У меня теперь своя жизнь. Она не имеет к тебе никакого отношения.

Она трогается с места. Я иду за ней, но она оборачивается:

– Если ты не оставишь меня в покое, я закричу.

Я смотрю в сторону Стургатан. Интересно, мужчины в ветровках еще там? По-прежнему рвутся прийти на помощь?

Я ничего больше не говорю. Стою на месте. Даю ей уйти.

СИМОН

ОСТАЛОСЬ 4 НЕДЕЛИ И 2 ДНЯ

Бомбом начинает выть, как только я вставляю ключ в замок. Когда я открываю дверь, его монотонная серенада в мою честь эхом отдается на лестничной площадке. Я быстро закрываю за собой дверь, шикаю на него, пока он не прекращает лаять, но когда семидесятикилограммовый пес, даже молча, прыгает вокруг меня в тесной прихожей, это тоже производит много шума.

– Успокойся, старина, – хриплю я и наклоняюсь, пытаясь разуться.

Влажный язык обрушивается мне на лицо, прежде чем успеваю подняться. Споткнувшись, я ковыляю в ванную и смотрю на себя в зеркало. Пластырь, который дал мне Али на вечеринке, отвалился по дороге домой. У меня кровавое пятно на щеке. Бровь распухла и болит.

Я чищу зубы. Когда зубная щетка соскальзывает на небо, кажется, что меня стошнит. Потом я споласкиваю рот водой прямо из-под крана. Стою, наклонившись над раковиной.

Дома у Али царила странная атмосфера. Я думаю, нас всех шокировали события после матча. Я надеялся, что Тильда появится, и выпил слишком много, пока ждал.

– Твоя бывшая – чертова шлюха!

Это крикнула блондинка. Я по-прежнему не знаю, как ее зовут. Мы поругались после вечеринки: я был слишком пьян и не смог скрыть от нее, что переписывался с Тильдой. Я попытался объяснить, что беспокоился за нее, хотел знать, добралась ли она туда, куда собиралась. Но в результате оказался облитым самогоном. Все таращились на меня. А Тильда так и не ответила на мое послание.

Я ужасно устал. Сильнее, чем когда-либо. Если бы я выключил свет и лег на коврик в ванной, наверное, смог бы проспать, пока не прилетит комета и все не закончится. Вместо этого я выпрямляюсь. Вытираю рот.

Когда я выхожу из ванной, Джудетт стоит в темноте и ждет меня. На ней махровый халат. Глаза красные.

– Извини, что я разбудил тебя, – говорю я.

– По-твоему, я могла спать? Ты обещал прийти домой пораньше.

Она заталкивает меня на кухню. Я тяжело опускаюсь на стул. Окно приоткрыто, птицы щебечут как сумасшедшие. Дождь закончился. Небо стало светлее.

– Что случилось с твоим лицом? – спрашивает Джудетт и ставит передо мной стакан воды. – Ты все равно ходил в город?

– Мы не собирались этого делать. Просто так получилось.

Глаза Джудетт горят от злости. Я смотрю в сторону. Вижу красивые орхидеи, расставленные на подоконнике. Венерин башмачок, розово-желтую Пафиопедилум Пиноккио. Джудеп забрала их из цветочного магазина, когда его закрыли. Будучи маленьким, я знал названия всех растений, находившихся там. А сейчас этот магазин стал просто еще одним заброшенным помещением с разбитыми окнами на Стургатан.

– Извини, – говорю я.

– Ты участвовал в драке?

– Нет, просто кто-то случайно врезался в меня. Это произошло неспециально.

– А потом?

– Потом?

– Что вы делали после футбола?

– Поболтали немного дома у Али.

Джудетт молча смотрит на меня.

Я знаю этот трюк. Она ждет, пока я начну говорить. Сам выкопаю себе могилу своим языком. И все равно я не выдерживаю, открываю рот и начинаю это делать:

– Я подумал, вы в любом случае будете спать, поэтому не важно, когда…

– Чушь, – перебивает она меня. – Ты совсем не думал о нас.

Она ошибается. Как раз наоборот. Но я решил наплевать на них.

Головная боль подкрадывается внезапно. Череп, кажется, вот-вот расколется.

– Ты понимаешь, как я беспокоилась? – говорит Джудетт. – По-твоему, я не слышала, какой шум стоял в городе?

– Я просто хотел побыть с моими друзьями. Они тоже важны для меня.

– Симон, – вздыхает Джудетт. – Это же деструктивно.

– И? Это важно? Все равно ведь все закончится в любом случае.

– Я понимаю твои чувства, но тебе действительно весело? Это так не выглядит.