Последняя комета

Другая группа называется «Девственность – всего лишь социальная конструкция», с чем я, пожалуй, могу согласиться, но это не меняет того факта, что мне хочется переспать с кем-то. Я хочу заниматься сексом и не вижу в этом ничего плохого. Мне хочется знать, как это. Неловко признавать, но именно это моя главная проблема сейчас, когда вроде бы хватает других причин для грусти. Есть люди на нашей планете, которые никогда не смогут наесться досыта, и все равно мне ужасно жаль саму себя.

Сегодня вечером я опять нянчаюсь с Мирандой. Я позволяю ей делать почти все, что она пожелает. Трудно заставлять кого-то чистить молочные зубы, когда знаешь, что они у него не успеют даже выпасть. Она наконец заснула, и меня снова начинают мучить мысли о моей искренности. Я прочитала свои старые дневники.

Почти все в них касается плавания. Я, конечно, не понимала по-настоящему, как многим мы с Тильдой жертвовали. Мы почти никогда никуда не ездили отдыхать, каждый раз проводили каникулы в новых лагерях, где спали на надувных матрасах в спортивных залах. На сборах в Римини мы плавали по четыре часа в день в холодном бассейне, даже не ходили на пляж.

Мы постоянно дрожали от холода. Вставали в полшестого утра в феврале и мерзли всю дорогу до бассейна, а потом еще и когда входили в воду. Мы ездили с командой на соревнования, даже если сами не плавали. Мы почти ни с кем не общались за пределами клуба.

Там много написано о моем теле. Я тренировала его, постоянно смазывала маслами, потому что оно все время оказывалось сухим, и я была просто одержима тем, что запихивала в него. Я непрерывно думала о еде. Мы сжигали так много калорий, что всегда чувствовали голод. Другие члены клуба покупали всякий фастфуд и сладости в киоске бассейна, но я хотела быть как Тильда. У нас всегда имелась полная сумка бананов, и протеиновых батончиков, и прочих полезных продуктов, чтобы не возникло соблазна последовать примеру остальных. И я часто размышляла над тем, как другие смотрели на мое тело. Я любила находиться в воде, но ненавидела стоять у края бассейна в купальнике, разоблачавшем все мои изъяны, и слушать длинные разглагольствования Томми. Пусть мне удалось превратить собственное тело в идеальный механизм, но я все равно была недовольна им.

Это спрятано между строк в моих дневниковых записях. И доступно только моему взгляду.

И, честно говоря, я немного искажала в них правду. Не лгала напрямую, но описывала себя чуточку смелее, чем я есть на самом деле, слегка менее заинтересованной в том, что другие думали обо мне. Я всегда была слишком закомплексованной. Никогда не могла расслабиться как остальные. В дневниках я постоянно пыталась приукрасить все. Показать в лучшем свете. Я даже не знаю, понимала ли сама, чем занималась.

Даже когда я заболела, мне не хотелось признаваться в этом.

Если я собираюсь и дальше писать здесь, мне надо делать все по-настоящему честно. Иначе нет смысла. Я изо всех сил постараюсь быть абсолютно искренней. И знаю с чего начну. В следующий раз.

P.S.: Если верить Симону, в раннем детстве я рассказывала всем, что стану писательницей. Но в дневниках, которые я начала вести всего несколько лет спустя, мне не хватало смелости признаться в этом даже самой себе. Я упоминала там свое творчество только мимоходом. Небольшие рассказы, которые начинала, фанфик, анонимно выложенный мною в Интернет. Я не рассказывала об этом даже Тильде. Будь у меня целая жизнь в запасе, попыталась бы я когда-нибудь написать настоящую книгу? Не испугалась бы потерпеть фиаско? Не знаю. Это стало бы более обидным поражением, чем занять последнее место в любом заплыве.

ИМЯ: ЛЮСИНДА

TELLUS № 392 811 002

ПОСЛАНИЕ: 0009

ОСТАЛОСЬ 4 НЕДЕЛИ

Все началось с нескольких синяков. На них я, естественно, не обратила особого внимания.

Потом появились и другие признаки. Я стала уставать больше, чем обычно. Чаще задыхалась. Порой я просыпалась на мокрой от пота простыне. У меня могла подняться температура, которую мне не удавалось сбить, но я винила во всем простуду, никогда до конца не проходившую. И никому ничего не говорила. Речь ведь шла о сущей ерунде. Я не хотела, чтобы мне пришлось пропускать тренировки.

Только когда начала болеть спина, я поговорила с папой. Он решил, что я перетренировалась на плавании. Это выглядело очень правдоподобно. Я просто-напросто излишне старалась, поэтому начала ходить на массаж. Но все становилось только хуже. Меня записали на лечебную гимнастику. Там и обратили внимание на мои синяки. А когда папа узнал о них, я впервые заметила беспокойство на его лице.

Он попытался спрятать его. Именно из-за этого я по-настоящему испугалась.

Потом у меня взяли кровь на анализ и спинномозговую жидкость. А когда пришел ответ, все закрутилось.

Мне выпал несчастливый билет в генетической лотерее. ОМЛ. Острый миелоидный лейкоз. Рак крови. Такой же как тот, что унес в могилу мою маму, когда Миранде едва исполнился год.