Последняя любовь Гагарина. Сделано в сСсср

Главное – не тяготиться бездельем. Природа не терпит пустоты, сердце и извилины постоянно должны быть заполнены. Чем-нибудь. Чем-нибудь, да.

Глава пятая

Как перестать беспокоиться и начать жить

47

Гостей на Церере почти не осталось. Ты да я да мы с тобой. Самое время переименовывать Цереру в Беловодье.

– Ну что, Денисенко, и ты меня покидаешь?

– Олег, ну что за трагедия? Покидаю. Но, во-первых, ненадолго. Во-вторых, ты же знаешь мою ситуацию.

– Знаю-знаю.

– Ну и вот. Значит, понимать должен. Хотя, всё равно, я тебе дико благодарен за всё, что ты для меня сделал.

– Если бы, Генка, ты всё знал. Всё как есть.

– А мне хватило и того, что знаю. Когда ты про вирус мой узнал, то не отказался, не бросил прокаженного… А это дорогого стоит. Твоя поддержка и вера… Честное слово.

– Да я знаю, знаю. А что повторные анализы показали?

– Исчез вирус, рассосался, будто бы его и не было вовсе. Чудеса в решете.

– Действительно, чудесное излечение. Хотя всё не так прямолинейно, как ты тут думаешь.

– Олег, ты всё время делаешь мне какие-то намёки, кружишь вокруг да около некоей тайны. Но как доходит до сути, ты всегда уходишь в сторону. Напускаешь тумана и уходишь…

– Ладно тебе ворчать, не ворчи.

– Нет, Олег, я серьезно. Если есть что сказать, говори. Если просто так многозначительности нагоняешь, то заканчивай. Христом Богом тебя прошу, хватит тебе уже меня мучить.

– Да не мучаю я тебя, не мучаю.

– Мучаешь, играешь во что-то темное. Если сделал хорошее дело, то не надо портить его послевкусием…

48

– Хорошо, Геннадий, скажу тебе всё как есть. Как на духу. Никто моей тайны не знает.

– Даже Дана?

– Даже Дана. Ей ни к чему. Пока что. Может быть, когда-нибудь и скажу.

– Хорошо. Только подумай перед тем, как это сделать. Хорошенько подумай… А?!

– Да я же всё время об этом и думаю. Можно сказать, голову уже сломал.

– Ну, так и в чём тут дело?

– В волшебстве, Гена, в волшебстве. Которое очень многое объясняет. И то, что я так быстро и практически беспроблемно поднялся.

– Поднялся?

– Ну, разбогател.

– А-а-а-а-а-а-а…

– И то, что у тебя в крови вирус испарился, будто бы его и не было.

– Какое такое волшебство, не понимаю. Палочка у тебя, что ли, волшебная? Или спички волшебные? Помнишь, в детстве был фильм такой про волшебные спички.

– Помню, Гена, помню… Но в моём, данном-конкретном, случае, всё выглядит несколько иначе. Но тоже связано с исполнением желаний. Тоже связано, да.

– Ну и в каком аквариуме ты держишь свою золотую рыбку?

49

– Всё очень просто, приятель. У меня есть тайна. Это не волшебные спички и не золотая рыбка.

Вокруг них шумела птичья свадьба – десятки мелких пернатых вычерчивали в воздухе ритмичные конфигурации, отмечая заход солнца.

С каким облегчением Гагарин рассказал Денисенко о заветном блокнотике…

Первый человек, с которым решился на откровенность. Олег привык, что всей правды о нём не знает никто, ни один человек в мире. Разные люди допускаются на разные этажи его персональной истории, кто-то в прошлое, кто-то в профессиональный круг вопросов…

Но приблизить хоть кого-нибудь к центру ядра означает подставиться. Впасть в бездарную зависимость от чужой воли.

И всё-таки Гагарин сознательно пошёл на это. Даже если теперь блокнот утратит мистические свойства (всякое может случиться), он своё получил. Отработал. Вполне можно дать попользоваться блокнотиком и другим.

Денисенко в роли преемника вполне устраивает: пока суть да дело, рассмотрел его получше. Ведь встречаться в больнице, на пятиминутках и в операционной, во время напряженных дежурств и безделья в ординаторской, даже вместе с их «выпаданиями» и на «лоне природы» – это одно, но на Церере, когда никто и ничто не мешает человеку проявляться во всей красе, – совершенно другое.

Кроме того, Денисенко важен для Гагарина как символ спасения, как знак реального дела: вот, взял и спас парню жизнь. Вылечил. Можно сказать, выполнил высокое предназначение. Даже в отставке доктор Гагарин врачует тела и души.

С Маню такого не получилось, к сожалению: ну, не всесилен оказался Олег, что ж теперь. От болезни мальчика спас, а вот преждевременную гибель не предотвратил. Не разглядел опасности.

Теперь скорбит вместе с остальными. Проведено расследование. Маме будет выплачена компенсация. Нужно бы, конечно, найти на Безбородова управу… Но стоит только представить бесконечные позиционные бои, бессмысленный и бесконечный, как на Ближнем Востоке, конфликт, так совсем уже скучно становится. Лучше поберечься, не лезть в тот омут, где черти водятся.

Ну его, от греха подальше.

50

Вот и рассказал Денисенко «всю правду». Беседа в духе «ну, вот теперь ты знаешь всё…» А трудно, между прочим, исповедоваться. Хотя и не ВИЧ все же (на мгновение прикинул), но очень трудно.

– Ну, вот теперь ты знаешь всё… – сделал дурашливое лицо. На всякий случай.

Стояли в тени магнолий, чьё благоухание окутывало незримыми шифоновыми шарфами, поневоле становишься добрым и мягким. Нечеловеческая музыка ленивой южной природы: покой и воля, воля и покой…