Последняя ночь с принцем

Насти не было на том месте, где он ожидал ее увидеть. Она все еще сидела в такси — бежевой «пятерке» с ржавой левой дверью. Настя была как раз за этой самой дверью. Она сидела прямо за водителем, но его Роман не увидел. Он видел только Настю. Она была в том самом костюме из тонкого шелка, который он ей привез и за который отвалил целое состояние. Волосы… Она очень красиво подобрала волосы, открыв высокий лоб и лицо. Милое, родное лицо, которое отчего-то показалось ему сейчас излишне бледным. Оно маячило за грязным машинным стеклом, о которое упирались аккуратные ладошки его Насти. Так… А.., а как же телефон?! Он все еще продолжал звонить в его руке, и там все также значился Настин номер! Но в ее руках не было никакого телефона!..

Прежде чем сообразить, зачем он это делает, Роман нажал кнопку и тревожно спросил:

— Настя?!

Нет, конечно, нет! Какая Настя, когда она по-прежнему продолжает смотреть на него испуганно и беспомощно и стучит ладонями по стеклу?!

— Алло!!! — закричал Роман и медленно пошел на зов широко распахнутых от страха глаз жены. — Алло!!! Что за черт, твою мать???

И вот тут… Господи, он, наверное, всю оставшуюся жизнь будет слышать и видеть это!..

За секунду до того, как небо обрушилось на землю, за крохотную секунду до того, как машина вместе с его Настей оторвалась колесами от земли, в ухо ему произнесли:

— Бай-бай…

Машины не стало. Ее просто не стало, и все. Не стало вместе с Настей, его милой, родной, ранимой, которая звала его и ждала его помощи и которая всегда стеснялась входить в ресторан в одиночестве…

Господи, разве можно жить после всего этого?!

Жить, видеть что-то вокруг себя, слушать и осязать, разве можно после такого?! После того как столб огня поглотил бежевую «пятерку» с ее ржавой левой дверью, за которой ждала его жена…

Роман почти не почувствовал, как толкнула его в грудь взрывная волна. Не понял, что падает. И рядом с ним падает кто-то еще. Он с сумасшедшей силой все еще прижимал к уху трубку и слушал.

— Я решил повременить с тобой, — просто пояснил ему его ночной мучитель. — Ты должен понять меня. Понять и прочувствовать…

— Что??? — Он не помнил, говорил ли он это или в бешеном крике надрывался лишь его мозг. — Что я должен прочувствовать???

— Ты забрал у меня то, что никак не должен был забрать, и я забрал у тебя то, на что никак не имел права. Бай-бай…

Телефон отключился. Роман не сразу это понял.

Он все еще продолжал тискать трубку и вжимать ее в ухо. Все еще надеялся услышать хоть что-то.

Когда догадался, что не услышит уже ничего сегодня, уронил руку с телефоном прямо на ступеньки и в изнеможении закрыл глаза.

Он забрал ее у него… Он забрал…

Он забрал у него его Настюху. Милую чудачку, которая, может быть, когда-то и состарилась бы, но никогда бы не смогла повзрослеть. Так и осталась бы босоногой девчонкой, шлепающей по утрам по изумрудной траве в их саду.

За что??? За что??? За кого?.. За кого он платит такую дорогую цену, господи???

Он ведь так ни о чем и не догадывается. Ни о чем…

Глава 6

Они вернулись с Николашиной дачи, когда уже совсем стемнело.

Рита весь вечер проторчала на балконе, вслушиваясь в затихающий городской гул и пытаясь отфильтровать в нем утробный урчащий звук, издаваемый машиной Кораблева. Их не было. Она несколько раз уходила с балкона на кухню и готовила себе кофе. Возвращалась с огромной кружкой в руке. Усаживалась в старенькое кресло-качалку, натягивала на голые коленки бабкину растянутую кофту и снова слушала.

Нет… Их все еще не было…

Она искупалась. Постелила себе постель. Влезла в ночную сорочку в бабочках и кружавчиках и улеглась поверх одеяла, все еще продолжая вслушиваться.

* *

Почему-то ей было очень важно дождаться их возвращения. От того, как эти оба поведут себя по возвращении, многое зависело. Ну, например, то, каким будет начало истории, что она намеревалась придумать про Кораблева.

А они все не возвращались и не возвращались.

Ближе к одиннадцати ночи по еловым лапам мягко зашуршал дождик, и в открытую балконную дверь потянуло влажной прохладой.

Рита поежилась, промчалась на цыпочках к балкону и, откинув в сторону тюлевую шторку, захлопнула дверь. И вот тут-то… Тут-то Кораблев и подъехал на своем низком хищном автомобиле.

Забыв о том, что она в одной ночной рубашке, а на улице достаточно свежо, Рита выскочила на балкон и свесилась через перила.

Приехали! Точно приехали!

Видеть их она, конечно, не могла. Мешали елки и темнота, но вот слышать их ласковую перекличку смогла беспрепятственно. Ночная тишина уснувшего двора была прекрасным проводником. Она очень доходчиво и внятно преподносила вниманию Маргариты Жуковой и томное похохатывание Зиночки, и мужественный рокот Эдика Кораблева. Когда до нее донеслось его «детка», обращенное, разумеется, к Зине, Рита с балкона ушла.

Вот, собственно говоря, и все! Вот вам и история готова. Можно было и не заморачиваться особо, и не напрягаться в поисках сюжета. Все прозаично и незатейливо, как кусок банного мыла.

Она — Зиночка — охотница. Он — Кораблев — жертва.