Последняя реликвия

— Дельвиг лжет, я сам нечаянно уронил меч в схватке. Еще не родился тот человек, который выбьет из рук моих меч. Хотел бы я на такого посмотреть… Скажу вам, господин барон, приятели мои только мешали мне. Уж задал бы я этому подлецу трепку!..

— Тише! — приказал старый Мённикхузен. — У меня от крика голова кругом идет… Вы, юнкеры, постоянно грызетесь между собой, что не подобает людям достойным и с честью, — потом он обратился к Гавриилу. — Скажи без утайки, что тебе здесь, во владениях моих, было нужно? И вообще… Что ты за человек? Где ты живешь? Если судить по словам моих людей, ты неплохо справляешься с оружием.

— Я воин. Что правда, то правда, — не стал лукавить Гавриил. — Где воюют — там я и кормлюсь. Но так ныне поступают многие. Где я живу, спрашиваете вы, уважаемый… Пожалуй, там, где живет ветер. А он живет везде. Сейчас я направляюсь в Таллин, к шведам, искать службы.

— Ты немец?

Гавриил пожал плечами:

— Правильнее будет сказать, что я вырос среди немцев.

Фон Мённикхузен на минуту задумался; при этом поглядывал на Гавриила оценивающе. Тут Агнес прикоснулась к руке барона и что-то шепнула ему на ухо. Старый рыцарь улыбнулся, кивнул, потом громко сказал:

— Ты говоришь, что идешь искать службы, воин Габриэль. А не хочешь ли поступить на службу ко мне? В моем отряде не будет лишним отважный человек, умеющий управляться с оружием.

Гавриил вежливо поклонился:

— Поймите меня правильно, уважаемый, но я не поступаю на службу к тем, кого не знаю.

Мённикхузен был ответом удивлен. Барон давно привык к тому, что все молодые люди в округе только и мечтали служить под его началом, а здесь он встретил молодого воина, который служить у него не хочет. Видать, не прост. И цену себе знает. Как раз такого и надо бы в отряд…

Барон взял дружеский тон:

— Я должен назвать тебе свое имя? Ладно, господин Габриэль. Я — владелец поместья Куйметса и начальник ливонского мызного отряда[5] барон Каспар фон Мённикхузен. Теперь ты мне больше доверяешь?

— Ваше имя, рыцарь фон Мённикхузен, широко известно, — ответил Гавриил с новым легким поклоном. — И известно оно гораздо дальше, чем вы, может быть, сами думаете. Вы доблестный воин, на вашем счету немало побед. Никто не станет с этим спорить. Но все же я не хочу служить вам.

— Почему? — спросил, нахмурившись, Мённикхузен.

— Я не хочу быть воином мызного отряда.

Сей ответ ничего не объяснил барону. И Мённикхузен занервничал:

— А знаешь ли ты, дерзкий и непокорный, что я могу бросить тебя в темницу или велеть тут же вздернуть на сук?

«Дерзкий и непокорный» вежливо улыбнулся:

— Вы можете подвесить на сук только мое тело… когда в нем перестанет биться сердце. Но бросить меня в темницу или хотя бы заставить служить себе вы никак не сможете. Вы сами воин, рыцарь фон Мённикхузен, и должны бы знать, что настоящего воина угрозами не запугаешь.

Краска гнева залила лицо Каспара Мённикхузена. Этот пришлый человек в платье крестьянина пренебрег его предложением, отказался служить бок о бок с благородными, этот человек не устрашился его угроз; говорит он с вежливостью, но на деле не очень-то вежлив; он как будто с вежливостью швыряет в него угли… Барон оказался в затруднении — не знал, как с ним поступить.

Здесь Агнес снова тихо дотронулась до его рукава, снова шепнула что-то.

Старый рыцарь сердито махнул рукой и проворчал:

— Если тебе так уж хочется помереть с голоду — ступай к своим шведам!.. Они и нам не в состоянии платить жалованье, а тем более такому, как ты, — покосившись на дочь, барон досказал: — Но мое приглашение остается в силе. Если ты захочешь увидеть лучшие дни и пожить в довольстве, приходи ко мне. Сильные и смелые люди мне всегда нужны.

— Я запомню это, господин барон, — вежливо склонил голову Гавриил.

Рыцарь продолжал:

— Сегодня до вечера ворота Куйметса будут для тебя открыты. Благодари Бога, что я не в плохом настроении, благодари своего ангела, что за тебя заступилась моя дочь. И хорошенько подумай… как там тебя!.. Габриэль… прежде чем совершить величайшую глупость в своей жизни и отказаться от моего милостивого предложения.

Сказав это, барон Мённикхузен повернул лошадь и выехал со своими спутниками обратно на дорогу.

Агнес, тронув поводья, оглянулась и увидела, что Габриэль неподвижно стоит на прежнем месте и как бы с сожалением смотрит ей вслед. Она быстро отвела глаза.

— Что за наглый этот мужик! Что за негодяй! — ворчал юнкер Рисбитер, ехавший рядом с Агнес. — Я никак не могу понять, почему твой отец унизился до разговора с ним, почему не наказал его без всяких разговоров.

— А почему ты сам, рыцарь с честью, не наказал его? — спросила Агнес, улыбаясь.

— Но разве я посмел бы пойти против воли твоего отца? — вывернулся Рисбитер. — Я же не хочу попасть в немилость… накануне свадьбы.

Тут юная баронесса придержала свою лошадь:

— А если бы я тебе велела, Ханс, ты бы вернулся туда и проучил бы его — наглого мужика и негодяя?

— Если ты… эт-того так желаешь… — бледнея и запинаясь, проговорил Рисбитер.