Последняя загадка тунгусского метеорита

- Да, это я хотел. Но теперь у меня другая задача: не убить вас, а убедить. Вспомните слова того китайца: все повторится снова, но уже без нас. Я умру, и останется только эта тетрадь. А если тетради не будет, останется что-то еще. Мне кажется что Альтшуллер прав, и существует какая-то цепь событий, или, вернее, людей, которая не разорвется, пока не дойдет до конца.

- Прежде, чем убеждать, скажите сразу, что вам от меня нужно.

- Я хочу, чтобы вы помогли убить вождей. Может быть, для этого придется поехать в Индию. Там могла остаться какая-то база, может быть, дистанционное управление. Или, может быть, мы пойдем другим путем, это будет видно.

- Теперь начинайте убеждать.

- Хорошо. Давайте определимся и зафиксируем ваш статус. Вы Клеточников Николай Васильевич, люмпен-инженер, бездомный и никому не нужный. Безделье, безденежье, пиво и преферанс. У вас начинает разлагаться психика. Уверен, что вы позвонили просто по глупости. Но вам повезло: вы включились в эту цепь чудес. Или, может быть, именно вам заранее была предназначена такая судьба, не знаю. Теперь у вас появился выбор. Внимание, это очень важно! У большинства так называемых советских людей выбора никогда не бывает, совсем как у кур в курятнике. Ценность представляет собой даже такой, двухвариантный выбор. Иногда говорят даже, что свобода - это свобода выбора. Чем больше вариантов выбора, тем больше свободы. Силы любого отдельного человека ограничены, и для того, чтобы что-то сделать, нужно заручиться поддержкой большей силы, выбрать ту или другую, присоединиться или подчинить себе, или даже вступить в противоборство. Второй вариант - откармливаться далее, можно пивом, можно колбасой: сначала когда хочешь, после свадьбы - в день получки. Вы будете в самом лучшем случае жить в таком курятнике (Борман показал на многоэтажные дома за окном), а скорее всего проторчите всю жизнь в общаге. Вы будете всю жизнь смотреть телевизор.

- Я во многом с вами согласен. Но я не считаю себя советским человеком. Вы обратились не по адресу.

- Но вы согласны, что жизнь лучше телевизора?

- Да, я согласен.

- Прекрасно! Теперь другая сторона вопроса: что именно мы хотим сделать. Вы не считаете себя советским человеком - тем лучше. Думали ли вы когда-нибудь, как это стало возможно? Ваши родители сидели в своей деревне тихо, как мыши, и о таком, что вы сказали, даже подумать не смели. Они только дрожали мелкой дрожью в надежде, что в этот раз в суп отправят не их. Брежневизм есть источник наших свобод. Неужели вы думаете, что в КГБ сидят одни тупые живодеры? Везде люди хотят того же, что и вы: безопасности, порядка, профессионализма, достойной платы за достойное занятие. И так будет, и так начинает быть во всем мире, и у нас тоже - с разной скоростью, но никогда жизнь не улучшается сразу. Она нормализуется постепенно, а вот сорвать этот процесс можно сразу. Наша свобода еще не так сильна, новое появление Сталина может ее разрушить. Эти имена - флаг, люмпены его сразу поднимут. Приличные люди не хотят новых революций. У вас есть шанс из, повторяю, подзаборного инженера сделаться приличным человеком. И у ваших действий будет достойная цель и оправдание.

- И достойное вознаграждение.

- Какая чушь! Посмотрите на меня, я - Штирлиц, и об этом никто знать не должен. И тем не менее я жив, даже руковожу заводом, и никто меня не убирал, не убивал. В этой профессии свои правила, своя технология, и в правила не входит убивать таких, как я или вы. Даже если вы не согласитесь - идите, живите, питайтесь, рассказывайте, кому хотите! Вас даже не посадят в психушку, я позабочусь. Но вы будете иногда вспоминать, что у вас был выбор.

- Я имел в виду оплату. Если уж фиксировать статус, так до конца и последовательно. Если я стремлюсь к свободе, то моей внутренней свободы, моего существования мне достаточно - не важно, считают другие меня люмпеном или нет. Вы должны знать, что для таких людей моральное удовлетворение от общественных дел может быть несущественным. Теперь, если я не таков, то каков же я? И откуда вы знаете, чего я хочу? И что вы можете мне предложить кроме морального удовлетворения?

- Ну, власть. И любое другое удовлетворение, если хотите. Бывают разные виды. Вы можете себе выбрать. Если хотите, я вам могу кое-что показать.

66