Последние бои на Дальнем Востоке

В целях упорядочения армейской организации было решено все воинские части свести в три корпуса. Как видно из вышеизложенного, 2-й и 3-й стрелковые корпуса существовали, 1-й же распался по оставлении белыми Забайкалья. Части этого корпуса, пройдя в Приморье, вошли в состав Гродековской группы. Сохранение последней не входило, конечно, в планы каппелевского командования, а потому, воссоздавая 1-й корпус, каппелевское командование не могло согласиться на то, чтобы комкором 1-го стал генерал-лейтенант Глебов. В состав 1-го корпуса должны были войти исключительно казачьи части, и сам корпус получил официальное наименование 1-го Сводно-Казачьего. На пост командира корпуса было два кандидата: генералы Сабеев{60} и Бородин. Первый из них – начальник Забайкальской казачьей дивизии, заслуженный офицер, чрезвычайно порядочный, серьезно относившийся к делу, строгий к самому себе, прослуживший в офицерских чинах около 30–35 лет. Второй – командир Оренбургской казачьей бригады, был значительно моложе первого, но так как его лояльность каппелевскому командованию казалась более верной и надежной, то генерал-майор Бородин и был назначен комкором 1-го Сводно-казачьего. На бумаге дело было сделано, но на деле оказалось, что в подчинении у нового комкора находятся его собственная бригада и два малочисленных полчка (сибирские казаки под командой генерал-майора Блохина

{61} и енисейские – генерал-майора Потанина{62}

). Главная масса, Забказдивизия, долгое время еще игнорировала командование Сводно-казачьего корпуса. В корпус не вошли енисейские и сибирские казаки семеновской ориентации. До поры до времени они остались в составе Гродековской группы войск (генерал-лейтенант Глебов).

2-й Сибирский стрелковый корпус, именовавшийся летом 1921 года дивизией, был теперь вновь переименован в корпус, но, ввиду незначительной численности чинов этого корпуса, части, доселе входившие в состав его, были сведены в бригаду, наименованную Сибирской и в дальнейшем получившую № 2. 1-й бригадой этого корпуса должна была сделаться 1-я отдельная стрелковая бригада, так называемая Глудкинская. Входить в состав 2-го корпуса бригада не желала. Арест командиров положения не изменил: бригада отказалась без них выступить на Яковлевку. В конце концов бригада была временно придана к 3-му стрелковому корпусу при движении его на север. Надо полагать, что включение остатков Гродековской группы в виде

3-й бригады в состав 2-го корпуса было задолго предрешено до того времени, когда оно осуществилось (в середине ноября 1921 года, после ареста генерал-лейтенанта Глебова).

Таким образом, к началу Хабаровского похода военные силы Временного Приамурского правительства были разделены на три корпуса, причем 1-й Сводно-казачий корпус состоял из одной дивизии, одной бригады и двух отдельных полков, 2-й Сибирский стрелковый корпус должен был состоять из трех бригад, одного кавалерийского полка и одного артиллерийского дивизиона, 3-й стрелковый корпус состоял из трех бригад и одного артиллерийского дивизиона. Из вспомогательных войск следует отметить Отдельную Железнодорожную бригаду{63}

(полковник Ростовцев). Не должно забывать, что по числу не только бойцов, но и даже чинов все вышеперечисленные части не соответствовали понятиям о силе частей в старой Русской армии.

Яркую картину положения вещей рисует нижеследующий приказ: «Приказ по военно-морскому ведомству № 41/а 6-го ноября 1921 года.

Кр. Владивосток. Из ведомости о числе довольствующихся в Войсках Приамурского Правительства видно, что это число к 15-му октября с. г. выражается в сумме: офицеров и солдат 20 001, вольнонаемных служащих 1057, семейных пайков 5742, итого на довольствии 26 800 чел.

Достаточно всмотреться в эти цифры, чтобы резко бросилось в глаза неимоверное количество вольнонаемных служащих, причем из рассмотрения ведомостей видно, что этим контингентом щеголяют не только центральные учреждения, но и строевые части до полков включительно. Положение недопустимое. Такой подавляющий процент вольнонаемных исключает всякую гарантию сохранения военной и служебной тайны, разжижает воинскую массу и, наконец, не будучи морально связанным с армией, во всякое время оставит ее не только при боевых обстоятельствах, но и при территориальном перемещении воинских частей, а части и учреждения, привыкнув работать при наличии труда вольнонаемных, будут поставлены в критическое положение. Не менее поражает и количество в 5742 семейных пайков, это приблизительно до 7000 ртов, т. е. до полутора Корпуса настоящего времени. Не подлежит сомнению, что действительные семьи военнослужащих должны быть обеспечены, что призрение семей, потерявших своих глав в борьбе с большевиками, является нашей священной обязанностью; лица же, не вошедшие в эту категорию, должны быть исключены с довольствия при войсках и переданы в отдел призрения при Министерстве Внутренних Дел.