Последние дни Джека Спаркса

Видно только кусочек, но и его хватает, чтобы понять: в стену вмонтирована розетка. Две вертикальные щели с полукруглым отверстием под ними, как рот на маленькой удивленной мордочке. Это значит, видео было снято в Северной Америке. Или в Канаде. Или даже в Мексике. Что, конечно, не так сильно сужает зону поиска, как хотелось бы надеяться, но теперь, дамы и господа, у меня есть конкретный континент.

Лед тронулся…

Лэны – пара красивых от природы людей, на которых сказалась пережитая травма.

Кожа вокруг их глаз темнее и мешковатее, чем полагается людям тридцати с чем-то лет, даже со скидкой на безумный рабочий ритм китайцев, и они часто отрешенно смотрят в пространство. Левая рука Гуйрэна перехвачена повязкой, и он перекусывает обезболивающими между блюдами. Наученный шарлатанками Марией Корви и Мадделеной, я бдительно высматриваю признаки того, что Лэны тоже окажутся артистами, нанятыми, чтобы выставить Честейн в выгодном свете. Но их недовольство Честейн противоречит этой теории. Интересно, уложатся ли результаты сегодняшнего эксперимента в мою нынешнюю версию УЖАСТИКА Спаркса? Обманывают Лэны, обмануты или что-то третье?

Сначала они были против присутствия репортера. Но, услышав мое имя, передумали: как выяснилось, они читали мои книги и пришли от них в восторг. В прямом интервью мне было отказано, но мы договорились, чтобы свою историю они все-таки рассказали, убив таким образом двух зайцев: ввести меня в курс дела и убедиться, что все присутствующие сходятся во мнении на происходящее.

Честейн облачена в неброский деловой костюм, волосы не менее фиолетового, чем вчера, цвета гладко зализаны назад. Даже продвинутым боевым магам приходится прогибаться под корпоративные стандарты, чтобы внушать клиентам доверие. Она бегло говорит с Лэнами на кантонском диалекте, а Фан переводит мне, пропуская, правда, мимо ушей мои просьбы повторить или уточнить. Короче, я ей не нравлюсь. Я заговорил с ней было о рок-музыке в надежде найти общий язык, но она слушает какой-то дурацкий скандинавский металл. Группы с невнятными шипастыми логотипами.

В сентябре Гуйрэн и Цзяо «устали платить за аренду» (ах вы ж бедненькие) и решили построить собственный плавучий дом. Несмотря на высокую стоимость содержания и периодические тайфуны, дома-лодки – вполне популярное и адекватное для Гонконга жилье, поэтому бухты по всему региону утыканы флотилиями таких домов. Конечно, чем больше при тебе деньжат, тем адекватнее это покажется.

Чета въехала в новый дом тридцатого сентября – оба утверждают, что это был благоприятный день для переезда. Грешным делом можно даже подумать, что все эти астрологические фокусы – пустая брехня. Мечта Лэнов жить «спокойной гармоничной жизнью», отдохнуть от рабочего стресса, накопленного на должностях финансовых директоров в одной из крупнейших гонконгских медиакомпаний, затрещала по швам, стоило только им поселиться в новом доме.

На третью ночь Гуйрэн проснулся от звука шагов.

– Будто кто-то постоянно ходил кругами, – рассказывает он. – Я не стал будить Цзяо и детей. Я встал, вооружился фонарем и пошел на звук шагов. Я шел, пока не поднялся к капитанской рубке, которую мы оборудовали под гостиную – все равно мы заводим мотор только тогда, когда что-то подлежит ремонту. Я вошел, и шаги стихли. Слышно было только ветер и шум воды за бортом. Я сразу заметил наши с Цзяо компьютеры – они стоят друг возле друга в центре комнаты. Они работали, хотя мы их выключали. На обоих мониторах было открыто окно с видео полыхающего огня на весь экран.

Крепко стиснув в руке фонарь, Гуйрэн обыскал судно от руля до кормы, но не нашел никого и ничего. Решив, что к ним вломились хулиганы, он поменял в доме замки, а Цзяо сказал, что те просто стали барахлить. Не знаю, зачем он решил обманывать жену. Это не женщина, а пиранья, – я бы не моргнув глазом натравил ее на любого грабителя.

Однако долго сохранить секрет Гуйрэну не удалось. На следующую ночь после замены замков шаги вернулись и на этот раз стали ближе к спальне. Они разбудили Цзяо и младшую из трех их дочек, Бо. Гуйрэн запер семью в одной из спален и сам отправился на обыск.

– В ту ночь, – говорит он, – я увидел лицо в пожаре на экранах. Контур, передернутый безмолвным криком. Лицо металось от одного монитора к другому, будто загнанное.

Тут начали кричать дети. По словам Цзяо, на них набросилась некая неведомая сила. Мать говорит, что пыталась защищать их, но «как отбиваться от воздуха»?

– У девочек остались синяки и царапины, – говорит Гуйрэн. – Я-то сначала думал, дурак, что они сами довели себя до истерики взаперти, перепугались на пустом месте и поушибали сами себя. Но все-таки я перевез их в городскую квартиру, а на яхте остался сам. Я намеревался добраться до истины.

Гуйрэн зациклился на мысли о том, что взломщики могут не остановиться на начатом и перейти к похищениям и требованиям выкупа. Он даже приставил телохранителей дежурить возле его семьи. А однажды ночью на яхте произошло такое, что заставило его обратиться к Шерилин Честейн.