Последние дни наших отцов

В “Сесиль” его приняли сразу и беседовали без протокола. Сказали, что Секция F распущена и он может, если на то будет его желание, вступить в ряды французской армии в том же звании, какое получил в УСО, – лейтенантом.

– Нет, спасибо, – отказался Толстяк. – Хватит с меня войны, хватит всего.

Собеседник, пожав плечами, попросил гиганта подождать, а потом вручил ему свидетельство о том, что он принимал активное участие в военных действиях. И все. Ни барабанов, ни военного салюта, даже бумажки никакой подписать не дали. Ничего. Спасибо и до свидания. Толстяк лишь улыбнулся, он не был в обиде. УСО как зажглось, так и угасало – величайшая импровизация за всю историю войны.

Толстяк бесцельно брел по улице. С гордостью смотрел на свой документ, то подносил его к самым глазам, то, любуясь, отодвигал подальше. Он отошлет его родителям. Для него война окончена. И для его товарищей, для Секции F. Эта страница их истории окончательно перевернута. Что теперь с ними со всеми будет?

Он шел и шел. Какая разница, куда идти. Сам того не зная, он направлялся к улице Бак. Сам того не зная, он следовал, только в обратную сторону, по стопам Пэла, когда тот сентябрьским утром 1941 года покидал Париж, готовясь идти военными тропами. Тут-то он ее и увидел – с сыном, с Филиппом, в коляске. Лора! Она улыбалась ему, издалека узнав его необъятную фигуру. Какой сюрприз! Какой невероятный сюрприз – встретиться здесь и сейчас! Она улыбалась, она была красива как никогда. Они с сыном, оставшимся без отца, снова встретили Толстяка. Они думали, что это судьба или, быть может, случай, но мир слишком мал, чтобы не встретиться. Люди теряют друг друга из виду только когда по-настоящему этого хотят.

Толстяк бросился к Лоре и обнял ее изо всех сил.

– Я так боялась, что больше тебя не увижу! – воскликнула она.

Она за него боялась. Толстяк закрыл глаза от счастья и незаметно положил руку на голову нового Сына.

– Что ты делаешь в Париже? – спросил гигант.

– Приехала повидать отца Пэла. Здесь со мной еще Станислас и Дофф.

Они улыбались друг другу.

– Поехали с нами в Лондон, – сказала Лора. – Возвращайся в Лондон. Хочешь?

– Да.

– Тебя все ждут. Мы хотим съездить в поместье моих дедушки с бабушкой. На несколько дней. Помянуть Пэла и погибших.

– Все вместе?

– Все вместе. Как во время учебы. Только не нужно будет вставать ни свет ни заря. Мы больше не будем мучиться. Мы победили в войне.

Из коляски послышался лепет Филиппа.

– Хочешь, понеси его? – предложила Лора.

– Очень хочу…

Она передала сына в руки переполненного любовью Толстяка, тот бережно прижал его к себе, и малыш положил свои ручонки на громадные щеки того, кто отчасти заменит ему отца.

Что с ними будет? Это уже неважно. Когда-нибудь демоны вернутся, они это знали. Ведь Человечество так легко забывает. Оно возведет для памяти монументы и статуи, оно доверит свою память камням. Камни не забывают, но их никто не слушает. И демоны вернутся. Но где-то всегда будут оставаться Люди.

– Что с нами будет? – спросил Толстяк.

– Это неважно, – ответила Лора, беря его за свободную руку.

– А я нашел себе невесту, – гордо объявил он.

Она улыбнулась.

– Ты лучший человек на свете.

Он покраснел.

– Ее зовут Саския… Это тоже боевое прозвище. Сегодня она сказала, что любит меня…

– Я тоже тебя люблю! – возмутилась Лора и поцеловала его в щеку долгим, крепким поцелуем. Так Толстяка еще никто не целовал. Он вздохнул от счастья – они обе его любят!

– Быть может, у нас с Саскией будут дети, – сказал он.

– Очень тебе этого желаю.

Они дошли до Сены и постояли, прижавшись друг к другу. Смотрели на реку, думали о будущей жизни. Те, кто не хотел больше любить, в конце концов полюбят снова, а те, кто хотел быть любимым, наверняка ими будут. Любить можно не раз. По-разному.

В те же минуты отец на улице Бак лежал на кровати сына, прижимая к себе чемодан. Он больше не проснется. Он выплакал последние слезы, горе уносило его. Не будет больше сына, не будет писем. Старик закрыл глаза и приготовился умереть.

Это был хороший день. Один из тех дней, когда жизнь хороша без особой причины. Высоко в небесах парили два силуэта: отец встретился со своим мальчиком. Наконец-то они поцеловали друг друга.

Эпилог

Декабрь 1955 года. Они все собрались в поместье в Сассексе.

Прошло время. В мае 1945 года закончилась война, в январе 1946 года было окончательно расформировано УСО.

Они стояли у фонтана и вспоминали. Время стирало многое: чем дальше, тем труднее становилось хранить все в памяти. И чтобы не забывать, они каждый год собирались вместе в один и тот же день, в одном и том же месте. И вспоминали Пэла, Фарона, Эме и всех, кто погиб на войне.

Они сидели в гостиной. Собрались все, с семьями: дети весело играли у огромного окна. Здесь царила радость.

Клод стал начальником отдела в Министерстве иностранных дел на набережной Орсе. Он был помолвлен. Иногда, если выдавалось свободное время, верил в Бога.

Кей так и не вернулся во Францию. Его взяли в Секретную разведывательную службу. Теперь у него была жена и двое детей, и самой большой угрозой он считал коммунистов.