Последние дни наших отцов

– Сентябрь в Лондоне… Лучшее время года, – мечтательно отозвался Риар.

Они поздравили друг друга. Война шла полным ходом. Они верили. Риар промокнул стекавший со лба пот, и они отправились ужинать.

31

Кунцер осторожно повесил трубку. Потом взял телефон и в ярости швырнул его на пол. Сел в кожаное кресло и закрыл лицо руками. О Кате никаких вестей.

В дверь постучали, и он машинально вскочил. Это был Пес из соседнего кабинета. Пса звали как-то иначе, но Кунцер окрестил его так за скверную привычку совать свой нос в чужие кабинеты, вынюхивать, словно спаниель в поисках фазана. Он явился на шум – просунул мордочку в приоткрытую дверь и заметил валяющуюся на полу трубку.

– Пенемюнде, да? – грустно спросил Пес.

– Пенемюнде, – кивнул Кунцер, чтобы он ни о чем не догадался.

Пес закрыл за собой дверь, и Кунцер вполголоса ругнулся: “Сам ты Пенемюнде! Грязный бош!”

Август был месяцем неудач. Накануне ночью королевские ВВС нанесли ужасающий удар по Пенемюнде, секретной базе, где вермахт и люфтваффе развернули ракеты “Фау-1” и “Фау-2”, тысячи которых должны были обрушиться на Лондон и на все порты Южной Англии. Теперь Пенемюнде была почти целиком разрушена, ракетам конец. По сведениям люфтваффе, в операции приняли участие шестьсот бомбардировщиков. Шестьсот! Откуда эти чертовы британцы узнали? Как смогли так точно нанести удар? Одновременно случилось нечто худшее, чем Пенемюнде: операция “Цитадель”, проведенная ставкой вермахта против советской армии в Курске, провалилась. Немцы завязли. Если Советы победят, им откроется прямая дорога на Берлин. Боже, что будет с Берлином? Они предадут город огню и мечу. Уже в начале месяца из-за бомбежек из Берлина и Рура пришлось эвакуировать гражданское население. Королевские ВВС и ВВС США ни на миг не прекращали свой дьявольский танец. Сознательно целили в семьи, в женщин и детей. Куда деваться детям, бедным малышам, если вокруг война?

Кунцер достал из кармана фотографию и стал смотреть на нее. Катя. Англичане не люди, Гамбург бомбили непрерывно – пять дней и пять ночей. Тонны бомб, город стерт с лица земли. Это преступление. Ах, если бы он предвидел, то велел бы Кате бежать. Почему абвер ничего не знал об этой операции? Ведь они внедрили людей в самые верха в Лондоне. Если бы он знал, он сумел бы предупредить любимую… Милая Катя, почему она не уехала как можно дальше? В Южную Америку. В Бразилии ей было бы хорошо. А теперь никаких вестей о ней.

Он еще раз вгляделся в фото и поцеловал его. Сперва ему стало стыдно. Но больше у него ничего не осталось, только это. Либо целовать картонку, либо не целовать вообще никогда. Он поцеловал фотографию еще раз.

Бомбежка Пенемюнде была вполне в правилах войны, но стереть с лица земли Гамбург… Кунцер знал только одно – союзники окрестили атаку на Гамбург операцией “Гоморра”. Гоморра. Он встал, взял со стола пустую вазу и перевернул: из вазы выпал железный ключ. Он открыл верхнюю дверцу большого шкафа, запертую на замок. Внутри были книги. В том числе запрещенные. Он не выносил, когда жгут книги. Есть солдаты, враги – их можно изничтожать любыми способами. А есть то, чего касаться ни в коем случае нельзя: дети и книги. Он оглядел корешки, вытащил старую Библию. Полистал и вдруг замер: вот оно, нашел. Он запер дверь кабинета на ключ, задернул шторы. И, стоя спиной к приглушенному бархатом свету, стал читать вслух:

И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и произрастания земли. Жена же Лотова оглянулась позади его, и стала соляным столпом.

И встал Авраам рано утром и пошел на место, где стоял пред лицем Господа, и посмотрел к Содому и Гоморре и на все пространство окрестности и увидел: вот, дым поднимается с земли, как дым из печи

[13].

32

Она смотрела на конверт, который дал ей Пэл. Она сидела у себя в комнате, в Лионе, у родителей, держала в руках конверт, смотрела и не знала, что с ним делать.