Последние дни. Том 1

– Буйабес, – ответил Кути, наливая в тарелку какой-то оранжевый соус. – В нескольких преданиях говорится, что многие святые по имени Мария (Магдалина, Клеопова и, возможно даже, сама Дева Мария) после Распятия бежали из Святой земли и потерпели кораблекрушение на юге нынешней Франции, в Камарге, там, где сейчас город Сент-Мари-де-ла-Мер, и местные рыбаки накормили их такой вот ухой. Поначалу я просто делал жареные сэндвичи с камбалой или тунцом или ел что-нибудь готовое из рыбного ресторана, но… – он махнул ложкой в сторону Дианы и своих сверстников, сидевших на диване, – это традиционное укрепляющее блюдо для беглых святых семейств.

– Я слышала, что в этой стране настоящего буйабеса не приготовить, – сказала Пламтри. – Для него необходимо несколько разных рыб, которые водятся только в Средиземном море.

– Да, – согласился Кути, – золотистая скорпена, и морской угорь, и еще кто-то. Но, похоже, таких съестных припасов и видов хлеба, какие не появятся в красной таратайке Арки, после того как он хорошенько поколесит по городу, просто не существует.

– Эта леди, – вклинился Мавранос, махнув револьвером в сторону Пламтри, но не прицеливаясь в нее, – сказала, что именно она убила Скотта Крейна.

Воцарилось молчание; Кокрен уставился в ковер и думал лишь о том, как хорошо было бы сейчас хватить стакан этого вина. Он ощущал ошеломленные взгляды лысой дамы и подростков, сидевших на диване, и мексиканки, все так же стоявшей в другом дверном проеме, и знал, что они направлены не на него, а на Пламтри, и поймал себя на том, что думает о двадцати долларах, которые Пламтри выманила у парнишки с табличкой «Карен» в кафе-мороженом, и о сумочке, украденной у женщины в баре, и еще о том, что сейчас он очень жалеет, что сидит рядом с Пламтри.

– Бенджамин, ему четыре года, – мягким голосом сказала лысая Диана, – рассказал, что сначала это была женщина. Сделал все мужчина, но подошла к нему женщина, превратившаяся потом в мужчину.

– Бенджамин мой крестный сын, – добавил Мавранос, – и он очень даже пошел в родителей. Половина из того, что он видит, происходит, пожалуй, скорее где-то в астральном плане, чем по какому-то конкретному адресу. Так вот, именно это он и рассказал. И

, – продолжил он, – мисс Пламтри уверяет, что сейчас пришла сюда, для того чтобы… возродить короля кжизни.

– Это возможно? – мгновенно спросила Диана. Тут Кокрен сообразил, что Диана – вдова этого самого Скотта Крейна, и, вдвойне устыдившись, хоть и был ни при чем, не смел поднять взгляда от ковра.

– Хотелось бы услышать, что у нее есть сказать, – вновь заговорил Мавранос, – но я практически уверен, что ничего нет. Прости. Скотт отбыл в Индию, и мы установили это в первые же минуты – у него нет ни пульса, ни дыхания, ни рефлексов, и зрачки противоестественно расширены и совершенно не реагируют на свет. Он холодный. И у него копье в позвоночнике

. У нас, конечно, не было возможности сделать энцефалограмму, но кистевой разряд в карборундовой лампе Пита не пошевелился, когда тело провезли мимо него, и в комнате никого не было, и поместье в Лейкадии сразу захудало, не говоря уже о розарии; дух его улетучился. На третий день он не восстал, и все такое.

От дальней двери донесся голос Джоанны:

– А призрак его вызвать не пробовали?

– Любой призрак

совершенно не будет им, – устало ответил Мавранос, делая шаг назад и потирая глаза свободной рукой. – Это все равно что рассчитывать, будто, черт возьми, им может оказаться старая видеозапись, или магнитофонная кассета, или голографическое изображение кучи рукописей, или… или старые портки.

– В 1992 году во мне неделю обитал призрак Томаса Альвы Эдисона, – сказал Кути, оторвав взгляд от золотой миски, – и этот призрак был очень даже живым, так что теперь у меня есть некоторое представление о том, что король… представляет собой, что делает, за чем наблюдает. Должен сказать, что даже у призрака Эдисона не хватило бы размаха для такой работы.

– Помилуй бог, – взорвался Мавранос. – Леди, если это вы его убили, то как же вы смогли добраться до него? Он ведь был защищен со всех сторон!

– Ход конем, – ровным голосом ответила Пламтри. – Я не всегда один и тот же человек, поэтому меня нельзя отследить психически, если я этого не захочу. К тому же я подошла, можно сказать, из-под земли, с берега, имея за спиной полмира неукротимой воды Тихого океана, и воспользовалась стрелой, которая уже побывала внутри его обороны, – мне сказали, что он когда-то ранил этим гарпуном сам себя, – а на острие была и моя собственная кровь, так что наши ауры перекрывались. – Она нахмурилась. – И я… был еще какой-то телефонный звонок… он был в ослабленном состоянии. И перелом зимы, и переход от года к году… машина времен года выжала сцепление и двигалась накатом. – Она посмотрела на Мавраноса и пожала плечами. – Я (та персона, которая разговаривает сейчас с вами) не готовила и не делала этого. Я лишь… сотрудничала, пассивно следовала чьему-то еще плану. И я не знаю, кто этот план выдумал.