Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа

Так заключилось более нежели трехлетнее поприще всенародного служения Иисусова в качестве обещанного народу иудейскому Мессии и Учителя истины. Какое величественное соответствие между началом и концом служебного поприща Иисусова! Там глас с неба на Иордане, и здесь глас с неба при храме; там и здесь и для торжественности и народа ради

, — чтобы среди настоящих и еще более наступающих, крайне трудных и смутных обстоятельств, дать ему твердую опору для веры и поведения, чтобы он сей глас с неба мог противопоставить гласу от земли — своего недостойного синедриона. С этой точки зрения настоящие минуты были минутами самыми величественными, минутами решения участи всех и каждого из иудеев. В гласе с неба изрекался суд и осуждение главам народа иудейского, не хотевшим расстаться со своими выгодами, — книжникам и мудрецам иудейским, упорствовавшим в своих предрассудках: фарисеям с их лицемерим: саддукеям с их чувственностью: ессеям с их ложной противообщественной набожностью — всем и каждому, кто, видя перед собой в таком избытке свет небесный, смежал очи, чтобы не видеть. Мессия должен был сделать, со Своей стороны, все, чтобы быть узнанным от народа иудейского, Его ожидавшего, — и сделал! Не говоря о трехлетнем служении, о непрестанной проповеди, о многочисленных всякого рода чудесах, довольно было последних событий, чтобы узнать в Нем всем и каждому обетованного Избавителя мира: для того именно воскрешением Лазаря возбуждено было всеобщее внимание как нельзя более; торжественным входом в Иерусалим и принятием от детей

осанна Сыну Давидову

— сделано было всенародное объявление о Своем великом достоинстве как нельзя яснее; наконец настоящим гласом с неба (таким знамением особенно дорожили иудеи) (Мф. 16, 1; 12, 39), положена на все служение Иисусово такая Божественная печать, вернее которой нельзя и вообразить; после этого для неприемлющих Его не было никакого извинения, оставалось одно осуждение, по мере виновности каждого. Но это осуждение не останавливалось на осужденном мире (человеческом), который при всей виновности своей все еще имел время к покаянию, а следовательно помилованию (Ин. 16,8-11): нет, оно простиралось далее и сокрушительной силой своей всецело падало на гордую главу князя мира, того человекоубийцы искони (Ин. 8, 44), который, не сохранив собственного достоинства в высших областях мироздания, но оставив самовольно свое жилище (Иуд. 6), ниспал в бездну унижения и бедствия и потом, не желая через покаяние возвратиться к своему природному месту и первому достоинству, замыслил злобно свергнуть с престола новосотворенного владыку земли, прародителя человеков, и, достигнув этого посредством обольщения, занял незаконно его место — владыки над миром. Провидя в Иисусе Христе будущего разрушителя своего темного царства, он в самом начале служения Его не преминул явиться перед Ним с искушением в пустыне (Мф. 4,1-11), во время Его пощения; не успев в своем кове, ставил потом, где мог, преграды Его проповеди; возмущал мирные сердца Его учеников (Мф. 16, 23), овладел одним из них до того, что обратил его из апостола в сосуд погибели, и воздвиг теперь синедрион на преследование Его именем Самого Бога Израилева. Во всех этих случаях премудростью Божьей предоставлена была этому врагу Бога и людей, по-видимому, свобода действовать так, как он хотел и мог: Сын Человеческий также не противопоставлял ему видимо со Своей стороны неприступной славы Своего Божества, сражался с ним одним смирением и преданностью воле Отца Своего. Несмотря на это, царство света своей внутренней силой явно брало везде верх над царством тьмы; малое стадо, которому завещано царство (Лк. 22, 29), росло, привлекая к себе отовсюду членов; Сын Человеческий совершил все, что было нужно для основания Церкви Своей так, чтобы и врата адовы не одолели ее; оставалось только вознестись на крест, принести Самого Себя в жертву за род человеческий, чтобы потом принять, и по человечеству Своему, власть над небом и землей, сделаться посредником Бога и человеков, Богопоставленной главой всего мира. После того и вместе с тем князь мира, этот древний самозванец, сам собой лишался незаконного владычества над миром и изгонялся вон, в свое место — во тьму кромешнюю.