Последние флибустьеры

Вдоль берегов островка шумела река; ночные птицы меланхолично и пугающе кричали в лесах; полная луна сияла во всем своем блеске, медленно кочуя по небу к вершинам сьерры.

Де Гюсак и Мендоса отошли в сторонку, держа шпаги наготове, чтобы предупредить какой-нибудь неожиданный ход маркиза. Индеец, опиравшийся на свою дубину, с живейшим любопытством поглядывал на дуэлянтов.

Маркиз первым сделал резкий выпад, крикнув гасконцу:

— Отведай-ка этого!.. Фирменное блюдо Монтелимаров!..

Дон Баррехо, который, как мы уже говорили, призывал все свое хладнокровие перед поединком, был готов защититься и в ответ нанес молниеносный укол из второй позиции,[121] крикнув:

— А это — гасконское!..

Кружева, окаймлявшие шелковый камзол маркиза, разлетелись в клочья на уровне пояса.

Кабальеро ответил своей обычной раздражающей саркастической усмешкой:

— Вот уж не думал, что гасконцы такие крепкие парни.

— О!.. От них вы получите не один укол, сеньор маркиз, — парировал этот словесный выпад дон Баррехо, одновременно становясь в оборонительную позицию. — Во всем мире есть только две страны, где воспитывают настоящих мастеров поединка: Италия и Гасконь. Я имею честь быть сыном одного из этих краев… Если вам угодно, я подожду вас.

Монтелимар, вместо того чтобы атаковать, наставил свой великолепный толедский клинок на дона Баррехо и два раза топнул ногой, приглашая его нападать.

— Вы можете ждать меня хоть год, сеньор маркиз, — сказал гасконец, — потому что я во время поединка руководствуюсь хорошей привычкой: всегда дождаться атаки противника. И я еще ни разу не пожалел об этом, клянусь вам. Ваша позиция великолепна, но вы не сможете держать стойку до восхода солнца.

— Упрямец!.. — крикнул маркиз.

— Сеньор мой, я защищаю свою шкуру.

Маркиз выпрямился и нанес дону Баррехо такой укол из третьей позиции, который наверняка отправил бы гасконца прогуливаться по небесным обиталищам предков, если бы владелец таверны «Эль Моро» не отскочил назад.

— Удираешь? — прорычал маркиз.

— Никак нет, сеньор де Монтелимар, — отозвался дон Баррехо. — Просто я хочу сохранить свою шкуру, чтобы увидеть, как там обстоят дела с башенкой моего скромного замка: гордо ли, как и прежде, вздымается она к небу, или уже давно развалилась. Ну а про вас я не знаю, увидите ли вы когда-нибудь высокие башни замка Монтелимар.

— Таким сильным вы себя мните?

— Да, черт побери!.. За мною же стоят еще двое, с которыми вам также предстоит свести счеты, если я, к несчастью, погибну. Только я в это не верю, по крайней мере, пока, потому что штучки Монтелимаров мне хорошо известны.

— Вы так думаете? Ну что же! Тогда ждите!..

Маркиз внезапно наклонился к земле, словно для того, чтобы набрать горсть песка и швырнуть его в лицо противнику. Но Мендоса, предвидевший этот прием, вовремя бросился вперед с вытянутой шпагой, выкрикнув:

— Встаньте, сеньор маркиз!.. Здесь на карту поставлены жизни, но убивать подло не пристало. Если вы только притронетесь к песку, клянусь вам, моя шпага проткнет ваше тело по самую рукоятку.

— Вас же четверо, — прохрипел маркиз.

— Один сражается, а трое только смотрят.

Маркиз прикусил до крови губу и принял оборонительную позицию. Дон Баррехо не шевельнулся; он ждал атаки во второй позиции.

— Ну же, смелей, сеньор маркиз, — призывал он. — Возобновим наше развлечение?

— Когда захотите, если только вы сдвинетесь с места.

— Я же вам сказал, что нет у меня привычки бросаться в атаку. Нападайте — я буду защищаться. В свое время вы собирались нанизать меня на вертел как пташку.

— Ах, так вы не хотите нападать? — закричал разгневанный маркиз.

— Нет!.. — ответствовал дон Баррехо.

Шпага маркиза раза три-четыре сверкнула в воздухе, словно ее хозяин искал место, куда он может беспрепятственно вонзить клинок.

Дон Баррехо, закрывшись, ждал.

Мендоса и Де Гюсак приблизились, чтобы ничего не упустить из этого страшного поединка, который должен был закончиться смертью одного из противников. Но увидев, что гасконец абсолютно спокоен и владеет ситуацией, они начали верить в его победу.

Маркиз же, кончив размахивать шпагой, очертя голову бросился в решительную атаку, отважно раскрывшись перед угрожавшей ему драгинассой. Несколько секунд проходил двусторонний обмен ловкими ударами и защитами, потом маркиз, которому так и не удалось пробить защиту гасконца, отскочил назад и произнес слегка озлобленным голосом:

— А вы действительно очень сильны.

— Таковы все гасконцы, — ответил дон Баррехо.

— О, рано еще петь гимн победы. У меня в запасе немало ударов, которые вас измотают.

— Изволите обманываться, сеньор маркиз. У гасконцев тоже есть свои секретные штучки, хотя я до сих пор ни одной из них не применял.

— Чего же вы ждете?

— Удобного момента.

— Посмотрим, дам ли я вам возможность выбирать.

Во второй раз маркиз пошел в атаку, на этот раз — с таким пылом, что ему мог бы позавидовать юноша, и снова попытался прорваться своей шпагой через заслон драгинассы. Но это были бесполезные усилия: сталь маркиза все время натыкалась на оружие противника, которое держала и в самом деле могучая рука.