Последние назидания

Конечно, в другое время мы уходили распивать беззаконный алкоголь подальше от школы, хоть за гаражи, нынче же нам все было позволено, мы выпали из-под юрисдикции дирекции, и остановить нас на пути невинных, в общем-то, безобразий могла разве что милиция, но и та в этот день относилась к дуракам-шалопаям снисходительно, понимая, что, продолжая в том же духе, они скоро все равно так или иначе, не сегодня, так завтра, окажутся у нее в руках. Продолжили в тамбуре актового зала, который на этот вечер был объявлен бальным. Потом пили уже в самом зале за кулисами из одного липкого граненого стакана. На сцене играла какая-то самодеятельная поп-группа, тогда этот жанр вегетариански обозначался аббревиатурой ВИА. Я танцевал твист в кружочек с одноклассницами, но, хоть и был возбужден, краем глаза заметил, что Бузукин чинно и грузно, облапив ее спинку, ведет в танце биологиню. Чтобы не проиграть пари, мне нужно бы было найти математичку, но пока я ее искал, пару раз столкнувшись с

Танечкой, которая делала вид, что не замечает меня, и поджимала губы, – что ж, пусть, мне не до нее, я – на охоте, на настоящей мужской охоте, однако ж сердце мое нехорошо сжалось, – я заблудился в толпе танцующих и, поплутав, вдруг обнаружил коварную учительцу алгебры и тригонометрии в объятиях того же вездесущего Игорька.

Тогда я принялся искать освободившуюся биологиню, но и она уже танцевала с учителем физкультуры. Она слушала его и отрицательно мотала головой, склоненной набок, а заметив меня, нежно улыбнулась, сдунула от глаз легкую светлую прядь и через одно па оказалась ко мне спиной. Кажется, я проигрывал по всем пунктам. Я опять отправился за кулисы и нашел наш шкафчик, где было припрятано вино.

Странная встреча ожидала меня здесь.

Спиной к нашему заветному тайнику стояла одна немолодая девушка, лет девятнадцати, с фигурой подающей волейболистки и с каким-то неряшливым лицом. Она исполняла в нашей либеральной школе странную должность – освобожденного комсомольского секретаря, и с ней никто не дружил. Тем более я, никогда в комсомоле не состоявший. В школе у нее была комнатка рядом с медпунктом на втором этаже, которой, кажется, она никогда не покидала. Все сторонились ее именно в силу неясности ее функций, побаивались на всякий случай, а быть застуканным на выходе из этой комнаты означало попасть под молчаливый бойкот. На миг я вообразил, что она выследила наш шкафчик, чтобы донести, пойдут глупые выговоры и нудные неприятности, но скоро сообразил, что ведь нынче – праздник и мне все можно, и попытался грубовато эту самую секретаршу отодвинуть от дверцы. И тут она сказала можно, я тоже выпью. Я, хоть и был поражен несусветностью этого вопроса из уст комсомольской стукачки, тут же разглядел, что она одета празднично, что на ней бордовые туфли, а лицо раскрашено так, что, встреться мы в другом месте, я бы ее не узнал. Давай, согласился я. И мы выпили – из одного стакана.

Потом, помнится, я оказался за барабанной установкой. Поскольку и сам тогда участвовал в самодеятельном ВИА, а именно – был автором стихотворных песенных текстов, и моим шлягером были такие самонадеянные строки, отражавшие насквозь наивное мужское представление о собственной мнимой независимости:

Сколько парня не кори,

Сколько волка не корми,

Все равно он снова смотрит в лес…

Рок-н-рол, не иначе.

Музыканты не горели желанием подпускать меня к установке, я прорвался, бил по барабану, играл по моему впечатлению, но никак не мог справиться с двумя тарелками на одном стержне, которые надо было приводить в состояние дребезга педалью, приспособленной под левую ногу. Тарелки хлопали не в такт, и вскоре я был смещен с поста барабанщика. Спеть хором в микрофон нам с Игорьком музыканты тоже не дали, тогда мы выпили еще и бросили клич, что пора всем отправляться на Ленинские горы.

Наши учительницы, с которыми и я вслед за Бузукиным успел-таки протанцевать нежные танцы с прижиманием, в школьных стенах не пили, хоть мы и предлагали, но тоже вызвались идти на смотровую площадку, благо это было сравнительно недалеко от Ленинского проспекта, на котором наша школа располагалась. Сладкого жгучего

портвейна производства республики Азербайджан был закуплен мешок, да и у учительниц оказалось припасено сухонькое.