Последние ритуалы

Маттиаса опыт Торы не впечатлил.

— Много чего. Но не в пример тебе не стану смаковать подробности.

Тора закатила глаза. Этот немец точно не «мешочек со смехом». Чем с ним разговаривать, лучше выяснить, о чем пишут «Свидетели Иеговы» в своем журнале «Сторожевая башня». Она успела прочитать половину статьи о дурном влиянии телевидения на молодежь, когда заметила, что к ним спешит человек в белом халате. Ему было около шестидесяти, на висках седина, очень загорелый. Он улыбался, и в уголках его глаз скапливались многочисленные морщинки. Тора подумала, что, вероятно, он много времени проводит на солнце. Мужчина остановился перед ними, Тора и Маттиас поднялись с кресел.

— Здравствуйте. — Он протянул руку. — Трауинн Хафстейнссон.

Тора и Маттиас также представились.

— Пройдемте ко мне, — сказал доктор по-английски для Маттиаса и открыл дверь в кабинет. — Простите за опоздание, — добавил он по-исландски, обращаясь к Торе.

— Ничего-ничего, — ответила она с улыбкой. — Так интересно пишут, что я бы и дольше подождала.

Доктор удивленно посмотрел на нее и на обложку журнала.

— Подождали бы чего? Страшного суда?

Они вошли в кабинет, в котором почти не было пустого пространства. Вдоль стен тянулись стеллажи, до отказа набитые папками, книгами и журналами всех размеров и видов; где только можно, стояли картотечные шкафы.

— Что ж… — Патологоанатом сел за стол, как бы подчеркивая, что официальная часть встречи началась. — Я полагаю, говорить будем по-английски.

Тора и Маттиас, заняв стулья напротив, кивнули.

Он продолжил:

— Это нам не помешает. Я получал докторскую степень в Америке, а вот по-немецки я последний раз говорил в школе на экзамене.

— Мы неплохо говорили с вами по телефону, так что английский подойдет, — сказал Маттиас. Тора спрятала улыбку, услышав его немецкий акцент.

— Прекрасно! — Доктор раскопал среди бумаг желтую пластиковую папку, положил ее перед собой, собираясь открыть, и виновато улыбнулся. — Я должен сначала извиниться, что мы так долго получали разрешение на передачу материалов вскрытия. В такого рода делах всегда много бюрократии, и не сразу понятно, как действовать в столь необычных обстоятельствах.

— Необычных? — переспросила Тора.

— Да, — подтвердил Хафстейнссон. — Необычных до такой степени, что семья убитого даже направила своих представителей, которые требуют выдать им материалы аутопсии. Кроме того, погибший — иностранец, а это усложняет процедуру. Конечно, будь у нас подпись скончавшегося, было бы легче выудить документы из системы.

Тора вежливо улыбнулась на этот патологический юмор, но краем глаза увидела, что лицо Маттиаса будто окаменело.

Доктор посмотрел куда-то поверх стеллажей и продолжил:

— Впрочем, бюрократическая волокита не единственное, что делает этот случай специфическим, и я думаю, вам следует это знать до того, как мы приступим. — Патологоанатом снова улыбнулся. — Это самое странное и самое необычное вскрытие на моем веку, а я навидался всякого, особенно когда учился за границей.

Тора и Маттиас молча ждали. Тора разволновалась, а Маттиас по-прежнему напоминал статую.

Хафстейнссон откашлялся и открыл папку.

— Давайте начнем с того, что можно назвать более или менее понятным.

— Разумеется, — процедил Маттиас, а Тора постаралась скрыть разочарование. Ей хотелось сразу узнать про необычное.

— Итак. Смерть наступила в результате механической асфиксии, то есть от удушения. — Доктор раскрыл наконец папку. — Когда мы закончим, я дам вам копию результатов аутопсии, и вы сможете изучить более подробно, если захотите. Поскольку причина смерти установлена, то главная задача — выяснить, как именно покойный был задушен. Есть предположение, что использовали пояс, не кожаный, а из какого-то другого материала. Убийца, кто бы это ни был — он или она, — приложил немалое усилие: об этом говорит четкость следа на шее. И похоже, пояс затягивали гораздо дольше, чем необходимо, — вероятно, в припадке безумной жестокости или бешенства.

— Откуда вы знаете? — спросила Тора.

Патологоанатом вынул из папки две фотографии, положил на стол и развернул к Торе и Маттиасу. Они увидели сильно поврежденную шею Гаральда.

— Видите, по краю отметины кожа в нескольких местах истерта и как бы обожжена трением. Значит, пояс был шероховатым или неровным. И похоже, необычным по форме. Глядя на поперечник раны, можно сказать, что у него разная ширина.

Доктор помолчал и пододвинул к ним одну из фотографий.

— Обратите внимание, что ниже, у основания шеи, следы более ранних повреждений. Они не столь серьезные, но весьма интересные. — Он взглянул на Тору и Маттиаса и неожиданно спросил: — Вы что-нибудь об этом знаете?

Маттиас мгновенно ответил:

— Нет, ничего.

Тора догадывалась, но ничего не сказала.

— Я уверен, что это не связано с убийством… — добавил Маттиас.

Казалось, доктор был удовлетворен его ответом и больше на них не давил. Он показал на другую фотографию, тоже шеи Гаральда, только увеличенную.