Последние солдаты империи

Эти три дня изменили жизнь Лидии; покидая Берлин, она сама не заметила, как попала под гипнотическое обаяние русского революционера, и, пребывая в уверенности, что она полностью контролирует ситуацию в отношениях с Парвусом, была в какой-то мере благодарна судьбе и германской разведке за этот шанс, потому что первый раз ее задание совпадало с личными интересами. Лидия увидела в этом совпадении некий знак, который провидение посылало ей в награду за все былые невзгоды, твердо намерилась в ближайшем будущем полностью завоевать и сердце, и кошелек этого медведеобразного русского.

Парвус меж тем в отношении Лидии не строил никаких иллюзий. Приняв позицию стороннего наблюдателя, он полностью отдался этой любовно-шпионской игре без каких-либо планов на будущее. Он понимал, что немцы – и явно, и скрытно – будут всячески стараться контролировать человека, которому они платят такие большие деньги, и если уж рядом с ним должен быть их агент, то пусть это будет молодая, красивая и сексуальная женщина.

VII

10 июня 1915 года к трем часам пополудни полковник Сиротин был срочным звонком вызван к генерал-квартирмейстеру Верховного главнокомандующего Юрию Никифоровичу Данилову на экстренное совещание с докладом по команде «Z». Удивившись такой скорой оказии: по плану, подобное мероприятие должно было состояться не раньше 20-го числа, Сиротин прихватил на всякий случай почти все документы по недавно сформированному сверхсекретному отделу, – отчего его портфель стал больше похож на надутый пузырь, – быстрым шагом вошел в приемную генерала-квартирмейстера и поразился отсутствию каких-либо посетителей.

Адъютант Данилова, подполковник Львов, поприветствовав Сиротина, которого он знал еще по совместной учебе в академии Генштаба, тут же указал на дверь кабинета своего начальника.

– Ждут-с. Велели по прибытии входить без доклада, – и, улыбнувшись едва заметному любопытству, которое вслед за изумлением промелькнуло на лице Сиротина, добавил: – Ты сегодня исключительная персона. Генерал отменил всех посетителей и после обеда распорядился обеспечивать в приемной абсолютную чистоту.

Но Сиротин это уже понял и без объяснений Львова и, проклиная в душе извечную российскую любовь к авралам, привычным движением одернул китель, открыл первую, дубовую дверь в кабинет генерала-квартирмейстера.

Пройдя по узкому двухметровому коридорчику, который отделял приемную от самой резиденции, и закрыв за собой вторую дверь, Сиротин тут же уперся в высокую долговязую фигуру Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича (Романова), который быстрым шагом курсировал по кабинету и что-то эмоционально доказывал Данилову и седовласому генералу, которого полковник Сиротин видел впервые. В глубине кабинета стоял начальник Генерального штаба генерал Янушкевич и по своей укоренившейся привычке ни во что не вмешивался.

Своим появлением Александр Иванович невольно прервал важный разговор, который случился в отсутствие полковника, и оттого, что в кабинете находится столь значительная персона, которую он не ожидал увидеть, и от досады, что Львов его по-дружески не предупредил об этом, Сиротин на долю секунды задержался с представлением и приветствием.

Однако внук Николая I на этот промах Сиротина не обратил никакого внимания и царственным жестом указал на стол для совещаний, около которого уже находились Данилов и этот неизвестный Сиротину генерал.

– Полковник, подходите ближе… Янушкевич и Данилов уверили меня, что без вас нам теперь не обойтись, – и, когда Сиротин направился к столу для совещаний, без какой-либо паузы продолжил:

– Генерала Рощина у нас в России мало кто знает, – великий князь едва заметным кивком головы указал на седовласого генерала. – Это наши глаза и уши в ставке генерала Жоффра… Он только что прибыл из Франции, и именно его прибытие и связано с той суетой и спешкой, которая происходит в эти минуты…

Говоря это, великий князь также приблизился к столу и вопросительно посмотрел на Данилова, который, истолковав этот взгляд как команду к действию, тут же прошел к висевшей на стене карте Европы и, взяв лежащую рядом указку, начал доклад:

– Вы все знаете, господа, что 22 апреля сего года, во время ожесточенного боя на реке Ипр с союзными англо-французскими соединениями, немцы применили неизвестные ранее снаряды, начиненные смертоносным газом. Действие этих снарядов следующее: разрываясь, они выпускают концентрированную смесь, которая, взаимодействуя с окружающим воздухом, превращается в устойчивое, но небольшое и едва заметное облако. Попадание в эту среду какого-либо живого существа приводит к его немедленной смерти, как от поражения органов дыхания, так и от повреждения открытых слизистых тканей.

Указка Данилова вдруг уперлась в точку на юге Франции.