Последние сто дней рейха

— Рад видеть вас, — поприветствовал его Хейнрици. — Мои саперы получили два противоречащих друг другу приказа.

— Именно поэтому я здесь, — ответил Шпеер и объяснил, почему он намеренно внес неясность в приказ: он хотел, чтобы командиры имели возможность не проводить в жизнь политику "выжженной земли".

Хейнрици заявил, что он не собирается бесцельно уничтожать немецкую собственность.

— Но как быть с гауляйтерами? Они ведь мне не подчиняются.

Шпеер, однако, выразил надежду, что генерал использует свое влияние и не даст партийным функционерам предпринять активные действия. Хейнрици пообещал сделать все возможное, но добавил, что ему, возможно, придется уничтожить несколько мостов недалеко от Берлина. Генерал предложил перейти в другой кабинет, где их ждал комендант Берлина генерал-лейтенант Хельмут Рейман. Хейнрици попросил его прибыть на фронт, чтобы обсудить детали обороны столицы Германии.

Рейман доложил, что в столице он располагает 92-мя плохо подготовленными батальонами фольксштурма.

— У меня довольно большое количество зенитных орудий, два батальона охраны и так называемые "тревожные войска", состоящие из служащих и просто горожан. Вот и все, чем я располагаю. Ах да, у меня есть еще несколько танков.

— Что вы намереваетесь предпринять, когда русские начнут наступление?

— Мне придется взорвать мосты в Берлине. Шпеер нахмурился.

— Господин генерал, вы отдаете себе отчет, что взорвав мосты, вы нарушите всю систему снабжения для более чем двух миллионов жителей города?

— А что мне еще остается делать? Либо я взорву их, либо буду отвечать своей головой за невыполнение приказа. Я отвечаю за оборону Берлина своей жизнью.

Шпеер напомнил, что по мостам идут водопроводные и газовые трубы, электрические кабели, и в случае их уничтожения врачи не смогут проводить операции, замрет вся жизнь, не будет даже питьевой воды.

— Я дал клятву и обязан выполнить приказ, — с сожалением произнес Рейман.

— Я запрещаю вам взрывать даже один-единственный мост. Если в этом возникнет крайняя необходимость, то вы должны связаться со мной и получить разрешение.

— Хорошо, генерал. А что, если мне придется принимать незамедлительное решение?

— Посмотрим на карту, — предложил Хейнрици и указал на мосты, по которым не проходят коммуникации. — В крайнем случае вы можете взорвать их, но по остальным должны согласовать вопрос со мной.

Шпеер остался доволен, а Рейман успокоился. Ответственность взял на себя другой человек.

В бункере рейхсканцелярии проходило экстренное совещание, на котором Гитлер разъяснял довольно странную стратегию спасения Берлина: отступающие к столице немецкие войска должны создать ядро обороны, которое станет препятствием на пути русских войск. Это позволит высвободить другие войска, которые атакуют русских с тыла.

— Войска русских растянулись настолько, что можно выиграть решающую битву за Берлин, — с уверенностью в голосе сказал Гитлер. — В результате этого русские будут исключены из числа участников в мирных переговорах.

Фюрер добавил, что останется в городе — для поднятия боевого духа защитников. Некоторые присутствующие настаивали на том, чтобы он отправился в Берхтесгаден, но Гитлер даже и слушать не стал. Как командующий силами вермахта и фюрер немецкого народа, он посчитал своим долгом остаться в столице.

Гитлер написал листовку из восьми страниц — последнюю, в которой он обращался к своим войскам, — и послал ее Геббельсу. Когда Геббельс прочитал послание, то даже он посчитал его слишком напыщенным. Он попытался отредактировать его зеленым карандашом, но потом бросил листовку в корзину для бумаг. Затем Геббельс снова достал ее оттуда и стал заново перечитывать. Закончив работу, он даже не послал окончательный вариант Гитлеру, а разослал листовку в войска по всему фронту. Солдаты Восточного фронта!

Наш смертельный враг — большевики-евреи — начали последнее массированное наступление. Они желают растоптать Германию и стереть с лица земли наш народ…

Если в ближайшие дни и недели каждый солдат выполнит свой долг на Восточном фронте, то азиатское наступление захлебнется…

Берлин останется немецким, Вена снова будет немецкой, а Европа никогда не будет русской…

В этот час все немецкое население смотрит на вас, мои солдаты, и надеется, что ваше упорство, ваш фанатизм, ваше оружие и ваш героизм утопят большевистское наступление в крови. В нужный момент судьба устранила самого крупного военного преступника всех времен (Рузвельта), и теперь наступает поворотный момент в войне.

Адольф Гитлер

Пожалуй, наиболее важным участком линии обороны Хейнрици была деревня Зеелов, расположенная на западном берегу реки Одер. Через деревню по вершине водораздела шла автомагистраль Кюстрин — Берлин, где Жуков собирался нанести свой главный удар. Если бы Красной Армии удалось захватить Зееловские высоты, то перед ней открывалась дорога до самого Берлина.