Последние страницы моей жизни (СИ)

Я не слышал о чем они с бабушкой говорили, пока переодевался, но пройдя на кухню, увидел, как мама быстро вытерла слезы. Но ее красные глаза было не скрыть. Что-то случилось. Бабушка достала тарелки, поставила чайник на плиту и громко охнула, когда крышка кастрюли упала из ее рук.

— …не переживай, проживем как-нибудь. Раньше хуже было. — Сказала бабушка, поставив передо мной тарелку с картофельным пюре и котлетой.

Настоящей, жареной котлетой. Я вдыхал запах жареного и наслаждался, взглянул на маму, которая была удивлена не меньше меня. Бабушка тихо посмеивалась.

— Мама, откуда? — спросила мама, глядя на бабушку, которая уже наливала теплый чай с сахаром.

Я взял в руки ложку (потому что вилку мне еще не доверяли, боялись, что выколю себе глаз) и отломил кусок от котлеты. Видел, как мама прищурилась и присмотрелась, а затем закатилась громким смехом. Бабушка подхватила, а я не понимал почему они смеются? Эта котлета была необыкновенно вкусной и такой ароматной, что я и не заметил, что она была далеко не из мяса. Бабушка была превосходным кулинаром, либо просто пыталась меня удивить. Но котлеты из геркулеса — совсем не отличались от настоящих. Хотя вкус настоящих я давно уже забыл.

— Как в школе дела? — вдруг спросила бабушка, и я вспомнил, что так и не рассказал ничего.

— Нас на выходных повезут в зоопарк! На зверей настоящих смотреть! — визжал я, прыгая по кухне так, что у соседей, наверное, потолок обвалился.

— В зоопарк? — удивилась мама, переглянувшись с бабушкой, после чего улыбнулась и раскрыла объятия.

Я не раздумывая обнял ее так крепко, что начал задыхаться.

Проснулся от кашля. Грудь разрывалась от боли. В горле все жгло. Я поднялся с койки. Почувствовал слабость и сильное головокружение, но мне нужно было привести себя в порядок, прежде чем вернуться домой. Я не любил больницы и этот мерзкий запах хлорки и других каких-то примесей, от которого подташнивало. Но стоило мне выйти из палаты, как я столкнулся с доктором. Он принялся что-то объяснять, потом отправил сдавать анализы, сказал, что все оплачено… только это меня и ввело в некий ступор. Я чувствовал себя альфонсом и скорее всего так же считал этот доктор.

Он меня чуть ли не сам проводил сначала до одного кабинета, затем до другого. Не понимаю, почему он так носился, но уже часам к четырем я вымотался так, что готов был лечь хоть на лестнице. Услышав голоса под ней, я спустился и понял, что там находилась курилка, по кашлю понял, что они были, как и я. Хотя, я не знал что это со мной. Либо простуда, либо же это все от рака… хотя, вряд ли горло будет от этого болеть.

Сигаретный дым резал глаза, и я не сразу рассмотрел людей, которые там были, но…

— Да ла-а-адно?! — услышал я знакомый голос и присмотрелся.

Светловолосый мужчина в пижамных штанах и красной футболке развел руки в стороны. Пару минут не понимал, что происходит, но… присмотревшись понял, что это мой друг! Сам Есенский. Не очень хорошее место для встреч, но я был рад, увидеть кого-то из своего окружения.

— Тебя не узнать, — прохрипел я, понимая, что от толстопузого паренька ничего не осталось.

— Ну а то! Стараюсь! — он подмигнул рядом стоящей курящей девушке, которая тут же залилась смехом. — Ты постарел. Не думал подкрашивать седину?

— И так пойдет.

— Ну да, ну да. Как с работой? Слушай, у меня в первых числах января будет презентация новой книги, приходи! — он выдохнул клуб дыма и усмехнулся.

— А я все так же, работаю. Начал работу над новой книгой, но… боюсь, что не допишу.

— Ой, да ладно тебе! — Серега ударил меня по плечу и кашлянул. — Зараза какая-то пристала. Третью неделю тут валяюсь.

Я смотрел на Серегу и чувствовал лишь зависть, которая росла все больше. Все детство — он был лучше. У него всегда были лучшие игрушки, вещи, да и питался он лучше меня. Местами я понимал, что человек, которому это все легко давалось — не ценит жизнь, но… я ведь тоже не ценил. Злился из-за хмурой погоды, из-за солнечной. Меня раздражало пение птиц, и еще больше тишина. Я ненавидел книги, но писал их и продолжаю это делать, зная, что так и не смогу насладиться результатом.

— Как семья? — спросил я, взглянув на бывшего лучшего друга и прислонился спиной к стене.

Он махнул рукой, затушил окурок и выдохнул дым в мою сторону. Я кашлянул, снова чувствуя, как грудь разрывается от боли.

— Ты совсем сдурел? — услышал я голос Юли и сначала подумал, что сошел с ума, но подняв взгляд увидел ее.

— Это кто? — усмехнулся Серега, кивнув на девчонку.

— Кто надо! — резко ответила она, и за руку потянула меня из курилки. — Идем отсюда! Что ты как маленький?! Полегче стало, да?

Она отчитывала меня так, словно мне было пять, и я что-то натворил. Всю дорогу до палаты, Юля пыталась доказать мне насколько она права, и я внезапно понял, что впервые вижу ее такой злой. Что-то случилось? Стоит ли спросить? Или же лучше промолчать? Я промолчал, хотя нужно было поговорить с ней. Может быть я мог бы чем-то помочь.

Зайдя в палату, она провела руками по волосам и сделала глубокий вдох. Кажется, Юля всегда так делала, когда нервничала.