Последние ворота Тьмы

Их план с аэростатом пошел ко всем чертям — они отстали от пришельцев и те улетели буквально у них из-под носа. К счастью, совсем рядом с Подгородом находилась Энти-Мелара — государственное (а не городское, как Подгород) убежище Народной Республики — но во-первых, это давало им не спасение, а лишь не очень большую отсрочку, а во-вторых, отыскать вход в неё, который находился, судя по тому, что Бхуте удалось узнать, где-то в этом вот здании, им так и не удалось. Хорошо ещё, что он смог украсть ключи от него и здесь нашелся неплохой запас еды — но Яваун шкурой чувствовал, что история Одинокого Города подошла к концу — и они упустили последний шанс избежать присутствовать при этом.

11.

Не глядя друг на друга, они разделись, потом юноша забрался в постель. Она была теплой и уютной и он сразу словно поплыл куда-то. Когда он задремал, его сознание словно отделилось от тела. Он лежал на животе, с головой укрывшись одеялом, уткнувшись лицом в узкую щель между стеной и подушкой. Глаза его были закрыты — и, в то же время, он видел улицу, по которой тек бесконечный поток трехногов. Он видел, как они сворачивают и на ту поперечную улицу, по которой они сюда пришли. Дальний конец переулка был перекрыт ажурными железными воротами — но сразу несколько трехногов ухватились за них одной из своих рук и, упираясь в землю двумя другими, начали тянуть.

Ворота открывались наружу и их створки удерживала только нетолстая стальная цепь с замком; она лопнула почти сразу и ворота широко распахнулись. С десяток трехногов проник в них; они двигались медленно и Яваун не сомневался, что они ищут людей. С неожиданной легкостью они перебрасывали свои конические тела через заборы, кружили по дворам, срывая с петель двери сараев, вырывая оконные рамы. Юноша не видел, чтобы они заглядывали внутрь домов, но знал, что это им и не нужно — скорее всего, они искали добычу по запаху. К счастью, им не попадалось ни единого живого существа, но трехноги не прекращали своих поисков; более того, к ним присоединялись всё новые. Все эти твари были голодны и Яваун не сомневался, что всех, кого они найдут, ждет печальная участь. Замерев в полусне, он смотрел, как они всё ближе и ближе подходят к их убежищу.

Он вздрогнул, услышав слабый, но вполне узнаваемый звук расщепленного дерева — каким-то странным образом его видение совпало с реальностью — но этому он уже не удивился; в конце концов, трудно удивляться во сне. Страшно ему тоже не было — страх, вообще-то, присутствовал, но далекий и отдаленный, тоже как во сне, когда ты знаешь, что на самом-то деле с тобой ничего не случится.

Он не ошибся. Трехноги быстро добрались до ведущих во двор ворот, но те не вызвали у них интереса — твари прошли мимо них, направляясь к воротам в конце переулка. Здесь им пришлось задержаться. Яваун увидел, как несколько трехногов ощупали преграду, потом двое из них неожиданно ловко перебрались через нее — они хватались парой рук за верхнюю поперечину, а потом перебрасывали через нее свое тело. Оказавшись с другой стороны, они ухватились за створки по обе стороны замка и одним сильным рывком сорвали его. Они вели себя как разумные существа и это ему очень не понравилось — он начал понимать, что если бы трехноги их заметили, то добрались бы до них, — хотя и не сразу. Но теперь они просто ручейком текли мимо, найдя ещё один путь к своей неведомой цели. Юноша попытался рассмотреть её, но не смог. Он уже спал.

12.

Разбудил его глухой взрыв, от которого зазвенела посуда в шкафу. Яваун услышал нарастающий вой — как у сбитого самолета в фильмах про войну, — потом второй взрыв, почти сразу, через две секунды, и постель подпрыгнула под ним. Он вскочил и, как был, в плавках, бросился к окну, но ничего не увидел. Улица была совершенно пуста — от трехногов остались лишь следы. Нигде не было ни огонька — лишь над морем, за черными силуэтами зданий, вздымалась стена нездешего желто-зеленого света, расплываясь страшным заревом в низко нависших тучах. Яваун, приоткрыв рот, смотрел на это невероятное зрелище — вначале он принял его за рассвет, но на часах было ещё почти четыре, а это означало, что до восхода осталось часов пять.

В постели завозился проснувшийся Бхута — он укрылся одеялом с головой и не сразу сообразил, как из-под него выбраться. Наконец, показались его светлые плечи и лицо, на которое падали растрепанные волосы. Бхута стряхнул их с глаз рукой и широко зевнул — спал он очень крепко и обычно просыпался не сразу. Сейчас был как раз такой случай. Яваун с удивлением заметил, что на голой груди друга болтается прозрачное сердечко из плексигласа, в которое было вставлено чучело божьей коровки — на счастье.

— Яваун? Что случилось?

Юноша повернулся к нему и только это спасло его глаза: из окна хлынул невыносимо яркий свет — даже отвернувшись, на него было больно смотреть. Режуще-белый перешел в красный, затем в синий, снова в красный и погас. Яваун вновь повернулся к окну, но ничего не увидел — после вспышки в глазах плавали разноцветные пятна.