Последний адмирал Заграты

— Ваше величество, вы просили напомнить насчет Роллинга.

Король оторвался от письма и рассеянно посмотрел на застывшего у полога адъютанта.

— Вы хотели его видеть.

Генрих бросил взгляд на часы — времени на самом деле много, кивнул:

— Спасибо, Хопкинс.

И макнул перо в чернильницу.

— Как будет угодно вашему величеству.

Адъютант вернулся на улицу.

«Помнишь, мой дорогой сын, как наблюдали мы с балкона дворца за падающими звездами? Как смеялся ты, глядя на самые большие из них, и как закричали от восхищения собравшиеся на площади люди, когда поток многократно усилился? Поверь, вид горящего цеппеля, падающего с высоты в пятьдесят метров, производит еще более сильное впечатление. Это страшное, но странным образом чарующее зрелище. Я холодел при мысли, что гибнут мои люди и мои крейсеры. И в то же самое время — наслаждался невиданной сценой. Кажется, мой дорогой сын, мне удалось понять влюбленных в войну людей. Симфония разрушения проникает глубоко внутрь, странным образом облагораживая те низменные…»

На этот раз Генриха отвлекли зычные голоса снаружи: до отбоя смена караула у королевской палатки проходила по всем правилам, с громкой отдачей команд и рапортами. Младшие офицеры орали так, словно хотели докричаться до святого Альстера, шум вызывал раздражение, но монарх сдержался. Вздохнул и вернулся к письму:

«Ты наверняка уже знаешь, мой дорогой сын, что прошлой ночью мы потеряли оба импакто. Разбивая бивуак, мы, разумеется, выставили охранение и тщательным образом осмотрели окружающую местность. Но мятежникам удалось обмануть наших разведчиков…

Стояла тихая, безветренная погода. Импакто спустились почти к самой земле, метров на пятьдесят, не больше, и закрепились на тросах. А вскоре после отбоя по ним открыли огонь из пушек. Каким-то непостижимым образом людям Нестора удалось подтащить две автоматические „Марту“ едва ли не под самые цеппели. С такого расстояния снаряды пробивали гондолы, как бумагу. Мятежники — я не сомневаюсь, что это были профессиональные солдаты, — прекрасно знали уязвимые места цеппелей и сосредоточили на них огонь…

„Альбург“ потерял кузель и два тяговых двигателя. На борту возник пожар, но команда не поддалась панике и в конце концов посадила цеппель. Правда, ремонту в походных условиях он не подлежит. А вот на „Зюйдбурге“ взорвался арсенал. Крейсер превратился в огненный шар, на мгновение осветивший весь лагерь, а потом рухнул и горел до самого утра. Ни один из членов команды не выжил.

А я остался без поддержки с воздуха.

Моя армия все равно превосходит отряды Нестора, но гибель импакто подорвала дух. Люди стали угрюмы.

Однако я верю в победу, мой дорогой сын, и уверен, что мы с тобой скоро увидимся».