Последний богатырь

– А то! Однажды увидел. Запомнил на всю жизнь, – шаман пустился в воспоминания, – Обычно он из своей пещеры наружу не вылезает, стережёт свои несметные сокровища. Поэтому снаружи гора считается относительно безопасной. Однажды, лет примерно «надцать» назад, я возвращался через перевал от кума. « Подлётное время» не рассчитал, пришлось в горах заночевать. В темноте особо ведь по горам не пошастаешь. Значит, как сейчас помню: прилёг я на небольшой террасе на перевале, лежу, любуюсь полной луной, такого завораживающе кровавого цвета. Небосвод весь звёздами усыпан. Загляделся я на такую красотищу! О судьбе человечества задумался: откуда мы и куда катимся. Ну, знаешь, нахлынуло. Вдруг слышу откуда-то сбоку хрип еле слышный, да с присвистом. Оглянулся посмотреть, что за дела и обмер. Совсем недалеко от моего пристанища, на краю расщелины сидит он – хранитель сокровищ и древнего артефакта – пост свой покинул и тоже на звёздное небо любуется, и вздыхает так тоскливо, почти по-человечески. А страшный какой на вид, ни в сказке сказать, ни пером описать! Весь такой из себя, бр-р-р. Из ноздрей с присвистом дымок струится, а из пасти зубастой языки пламени с каждым вздохом вылетают. Страшный, но всё же красивый, зараза. Я на своём месте лежу, со страху не пошелохнуся, и тут икнулось мне. Всё, думаю, сейчас он мной подкрепится. А он медленно повернул голову в мою сторону, посмотрел внимательно, кивнул так, мол, не трусь, крылья расправил и сорвался в расщелину, только его и видели. Я манатки свои собрал, ноги в руки и дёру оттуда. Вдруг дракон ещё передумает и вернётся за «поздним ужином». Я сам не бежал – летел так, что и не заметил, как у себя в яранге оказался. С той поры ночью в горы ни ногой. Не знаю, почему он меня не тронул, может сытый был или после шести вечера не ест, а может, оттого что безоружным я был. Короче, зрелище впечатляющее, но не для беременных и слабонервных.

Шаман замолчал, играя желваками. Переживал видно в своей памяти ту необыкновенную ночь.

– А каков дракон по размерам? – не прочувствовал драматической глубины рассказа, прагматик Саван.

– Чего? – не расслышал вопроса ушедший в воспоминания шаман.

– Я спрашиваю, какой он по величине? Здоровый? – громко повторил Савко свой вопрос.

– Да не ори так, не глухой, – поморщился Илван-шаман. – А по величине он будет с лося.

– С лося? – не поверил ушам блаженный, такого-то супостата Перебор мигом в бараний рог скрутит.

– Да, с лося, однако, – сказал шаман. – Только такого лося, который больше среднестатистического раз в двадцать. Громадина такая, мама не горюй. Так что, как увидите, вам его мало не покажется.

Лицо Савана с ярко выраженным на нём вотумом недоверия, вновь обрело унылые черты.

Снаружи послышался характерный шум. То не лягушонка в коробчонке пожаловала, а богатырь вернулся из тайги. Шаман и Саван выползли на улицу поглядеть, что за колышек он там приволок.

– Такое сойдёт? – сбросил Перебор с плеча на землю бревно длиной в две маховые сажени и толщиной с пол-локтя. Одна сторона бревна была обтёсана так ювелирно, что, Савко, проверяя остроту оружия возмездия, коснувшись острия, уколол палец до крови.

– Однако, хорошая работа! – похвалил шаман богатыря, с усмешкой поглядывая, как Саван приложился пораненным пальцем к губам. – Молодец, однако, качок!

К слову сказать, шаман вообще впервые в жизни отозвался о ком-то из «рыцарей» положительно, считая всех прибывавших на драку с драконом вояк безбашенными самоубийцами. Этот, «свеженький», хоть и мало походил на тех грозных боевиков, увешанных с ног до головы мечами-топорами-копьями (а некоторые индивидуумы и до зубов, включительно), но в нём было что-то такое, что заставляло его если не уважать, то, по крайней мере, не презирать. Никакого высокомерия и чванства, присущих его, так называемым, «коллегам по цеху». Простой такой, из тех к которым «люди тянутся».

– Уже смеркается, давайте устраиваться на боковую, – добавил шаман и поглядел на укутывающийся, на ночь, в пушистый туман Ахтымль-камень. – Завтра у вас непростой день, если не сказать последний. Идёмте в мои покои. Если сможете, поспите хоть чуток.

Окончательно испортив настроение «тяжелораненому» в палец Савко, Илван-шаман вернулся в ярангу. За ним туда залез Перебор.

Саван, посмотрел сначала на зловещие утёсы великой горы, затем перевёл взгляд на небо, где уже загорелись первые бледные звёздочки, и сомнительно покачав головой (знал что в такой напряжённой психологической обстановке ему точно не уснуть), влез в ярангу следом за товарищем. Спустя несколько минут, из яранги донёсся дружный стереохрап. Создавалось впечатление, что там заночевало как минимум три богатыря. Однако, заглянув туда, мы бы с вами обнаружили только храпевшего Перебора и перекрывавшего его своим храпом на две октавы, Савана. Третий «богатырь» – Иван-шаман – который так и не смог перебороть желанием заснуть помеху в виде звукового сопровождения, с угрюмо-каменным лицом «наслаждался» чарующими звуками храповой симфонии (или симфонической какофонии, кому как угодно) своих «дорогих» гостей.