Последний бой

– Служу России! – радостно гаркнул Чеченко.

Отделение от неожиданности закричало: «Ура!»

К концу второго года Батю назначили командиром штурмового батальона. Каждый из одиннадцати его ребят уже командовал своим отделением. Иванчук был назначен заместителем командира батальона.

Афганистан, уезд Соруби, январь 1984 года. Их называли шурави.

На привалах или на небоевом марше солдаты пели:

Был в семьдесят девятомВоенной тайной спрятанПолк триста сорок пятыйНа ратные дела!

Но подвиги не скроешь,И о его Героях —Гвардейцах из десанта —Недаром слава шла…Ночь перед первым боем:Здесь не парадным строем,А в яростной атакеДостигнут был успех.Востротинская рота,Сработав, как по нотам,Поила кровью щедроЧужой афганский снег…

История парапланериста

Звонок в дверь слился со звуком звонков по телевизору, там герою фильма постоянно звонили. Только на третий или четвёртый раз он понял, что это звонят к нему.

– Родители вернулись, – подумал он.

Во-первых, ему хотелось отремонтировать «свободные» концы параплана, их нужно было прошить – зал заполнен шёлковыми облаками купола. Это, во-первых, а во-вторых, должен был прийти Сергей, друг по парапланерному клубу. И ещё ему нужно было привести брюки в порядок: завтра родители ждали гостей, и присутствовать при этом ему было обязательно, на что мама очень строго указала.

Громко шлёпая босыми ногами по коридору, Миколай (правильное имя Николай, но все его звали Миколай, и родители тоже) громко крикнул:

– Открыто!

Но успел подойти к двери и отворил её.

На площадке в белом плаще, приталенном широким поясом, стояла девушка лет двадцати семи, с распущенными белыми волосами и уж очень ярко накрашенная.

– Милана, – представилась она.

– Николай, – ему сразу не захотелось, чтобы и она звала его Миколаем.

Николай растерялся и на самом деле не знал, что ему делать дальше. Стоял, ждал.

– Я пройду, – девушка взялась за пояс, намереваясь развязать его.

– Проходите, – Николай посторонился. – Это квартира Гимолаевых, – решил он, что с этими словами сейчас всё и прекратится.

– Я знаю. Наши родители решили завтра посидеть за праздничным столом, вот я и отважилась прийти к вам на помощь, – Милана уже вешала плащ на вешалку.

– Может, я чего-то пропустил, не знаю, а какой праздник-то?

– Ну как же! День рождения вашего папы, – Мила укоряющее посмотрела на Николая.

– Так мы во вторник отметили.

– Знаю, знаю. А теперь решили отметить вот таким составом, – Милана внимательно рассматривала Николая. – У вас, Коля, действительно уютный коридор, но я так устала…

Николай покраснел: столько держать её в коридоре, это слишком.

– Хорошо, проходите на кухню, в зале немного не прибрано.

Милана остановилась у зеркала, придирчиво осмотрела себя, поправила глубокое декольте на облегающем платье молочного цвета, прошла на кухню.

– Чай или кофе? Господи, хоть бы не кофе, почти вслух, подумал Николай. Ему совсем не хотелось колготиться с кофе.

– Если честно, – Николай насторожился, а Милана продолжала, – я сразу из института и к тебе. Другими словами, очень хочется кушать, я просто голодна.

В обычной ситуации «к тебе» осталось бы незамеченным, а сейчас это резануло слух.

– Легко, чего-нибудь придумаем, – Николай открыл холодильник.

– Коля, а давай, знаешь как, я сама приготовлю, только найди, во что переодеться: мамин халат будет велик, а вот папину или свою рубашку, будет замечательно. Вдруг капну на платье, и как же я буду завтра за праздничным столом.

У Николая чуть не выпала из рук прозрачная коробка с сосисками.

Николая я знал давно. Ему трудно давались ухаживания за девочками, и уже совсем редко когда удавалось соединить в одно и согласие подруги, и поездку родителей на дачу. Сейчас всё выходило за рамки привычного развития событий. Было заметно, что он начал бояться её напористости.

Николай снял рубашку вместе с вешалкой, отстранил от себя. Нет, это будет слишком, решил он.

– Коля, а можно я сама, – Милана неслышно подошла и встала за спиной в мягких маминых тапках.

Николай прошёл в зал и начал вталкивать купол в большой нейлоновый мешок. Вошла Милана, собрала на спине рубашку, от чего та стала ещё короче.

– Ну, как-то вот так, – Милана качнула плечами: верхние пуговицы были расстёгнуты, тесный бюстгальтер обнаружил её, если по правде, то очень красивые груди.

Скажу сразу, что много, много позже, я был знаком с Миланой. И могу подтвердить, что девушка очень красивая и очень стройная, как говорит мой приятель, «ракета».

В коридоре на тумбочке зазвонил телефон.

– Сними трубку, – Николай утягивал продетую в люверсах мешка тесёмку.

– Да, да, Антонина Николаевна, это Милана… Да, всё нормально, мы собираемся обедать… Коленька, тебя мама.