Последний час надежды

— В корзину для белья, — указала Доминик. — Там же, в ванной. В южной спальне, в левом от входа шкафу, есть ещё халат. Принеси, пожалуйста.

Я так и сделал. Прихватил тазик с водой, чуть не уронил всё это. Когда шёл обратно, с чистым халатом, заметил неладное. На пороге в гостиную.

Нет кровавой дорожки.

Ники так и сидела, уставившись в телевизор. Сидела прямо на полу. Не обратила на меня никакого внимания. Я осторожно положил халат на тумбочку перед зеркалом, вернулся в большую гостиную. То место, где Ники пила виски.

Чисто. Никакого беспорядка. Все бутылки, стаканы и бокалы на месте, ничего разбитого. Пол идеально сух.

Но это всё было!

Я медленно вернулся. Ники так и сидела, так и смотрела. Я взял халат, двинулся к ней. Жаровня потушена, видны оплавившиеся кусочки металла. Ники сидит на полу, скрестив ноги, перед скамеечкой. Всё так же, только без халата.

— Ники…

— Сядь за моей спиной, — голос её был совсем тихим. — Так же, как я. Возьми руками за плечи. И помолчи, пожалуйста.

— Твой халат, Ники…

— Помолчи. Я устала, Брюс. Страшно устала.

Я уткнулся подбородком в её плечо. Замер. Она медленно подняла левую руку, приложила ладонь к моей щеке. Что-то там говорили, сообщали цифры, имена и версии, слышался звук сирен, вещали сенаторы, Президент…

Прошло минут тридцать. Мне показалось, что я задремал. Когда очнулся, ничего не изменилась. Ники выпрямилась, сняла мою левую руку с плеча, прижала к своему животу.

— Держи так, — шепнула она. — Так я вылечусь быстрее.

— Ники, куда делась кровь? Куда делись бутылки?

Только сейчас понял, что спиртным от неё не пахнет.

— Я передумала пить. Мне всё равно не помогло бы.

Передумала?!

— Я напьюсь потом. В хорошей компании. По хорошему поводу.

Прошло ещё минут десять. Ники мягко отняла мою ладонь от живота. Запрокинула голову, прикоснулась губами к щеке.

— Дай халат, — попросила она. — И закажи ужин. Выбери что-нибудь сам.

* * *

Ночь.

Эта ночь, самая короткая ночь в году, оказалась самой длинной. С момента, как Ники вышла к ужину, мир ещё раз изменился. И вновь — бесповоротно. Второй халат был чёрным, драконы на нём — по-прежнему красными. Лицо Доминик заострилось. Куда-то пропала её жизнерадостность.

Ела она через силу. Возможно, я тому виной — попросил официанта выбрать что-нибудь, восстанавливающее силы. И похоже, меня поняли не так. Первым делом, как руки дойдут, займусь кулинарными книгами. Научусь отличать одно блюдо от другого.

И тут зазвонил телефон. В каждой комнате есть по аппарату, звонят все одновременно. Ники тут же стала живой и бодрой — во мгновение ока; подбежала к аппарату.

— Да, мама! — крикнула она в трубку. — Да, видела. Конечно, кошмар. Я уже поговорила с полицией, назначила награду… А мне плевать! Это наш университет, мама.

Пауза. Доминик что-то слушает, лицо её становится недобрым.

— Мама, я уже двадцать семь лет Иреанн Доминик, — резко перебила она. — Ничего я не забыла! Да, буду на всех этих приёмах. Да. Да. Нет, не одна. А то ты не знаешь! Да, Брюс Деверо. Нет, мы тут не просыхаем и оргии устраиваем!

Я сделал всё, чтобы сохранить каменное выражение лица. Доминик смотрела на меня.

— Мама, перестань меня пилить, — Доминик надулась. Это выглядело комично. — Я ищу работу. Нет, буду. А ты попробуй, помешай!

Швырнула трубку на рычаг. Закрыла лицо руками. Я думал, она расплачется… но она расхохоталась. Выпрямилась, вытирая слёзы.

— Прости, Брюс. Надо изображать совершенно неуправляемую, энергичную и вздорную девчонку. Сейчас она снова позвонит.

Прошла минута, и телефон вновь разразился колокольным звоном.

— Мама, я не буду отчитываться за каждый шаг. Я не маленькая! Нет, не нужны мне деньги. Не нужны!

Ники замолчала и стояла, слушала. На лице её появилось и пропало ехидное положение.

— Нет, я всегда осторожна. Ты это знаешь! Да, конечно. Почему, приедем как-нибудь. Привет папе! Целую!

И снова бросила трубку.

— Ну вот, за неделю отчиталась, — Ники рассмеялась ещё раз. Вытерла лицо рукавом. Подошла к моему стулу, встала за спинкой, положила мне руки на плечи.

— Мне плохо, Брюс, — сообщила она. Спокойно. Словно сказала, что ужин был хорошим, она устала, пойдёт спать.

— Что я могу сделать, Ники?

— Останься со мной. И, умоляю, не задавай вопросов.

Я кивнул, и долго сидел, закрыв глаза. Она стояла и держала меня за плечи.

* * *

Ночь.

Я сидел с Ники, у себя в спальной. На полу, на подушках. Так же, как и час назад — позади неё, держал за плечи. Только теперь мы оба были одеты. Доминик смотрела выпуски новостей, посвящённые расследованию теракта. Я её не понимал. Если вся эта история доставила такую боль, зачем смотреть и слушать?

До меня пока ещё не дошло, что Университет пережил трагедию. Что вся страна в шоке. Всё ещё воспринимал действительность неверно, упрощённо, не полностью. Для меня всё происходящее было фильмом, картинками на экране.

Через два часа Ники взяла пульт и выключила телевизор.

— Пойду спать, — решила она. — Помоги дойти.

Я проводил её в её спальню. Принял халат, укрыл её одеялом. Встал, чтобы уйти. Ники поймала меня за руку.