Последний человек на Луне

Отец занимался эмалировкой, работая на фирму из Канзаса, но из-за Депрессии бизнес рухнул, папа потерял работу, а затем пришлось продать дом. Нужно было переезжать, и мы сняли дом на 23-й авеню в близлежащем Беллвуде. Мои воспоминания начинаются с этого места и примерно с трехлетнего возраста. Ди в это время переболела скарлатиной. Что же касается меня, то у папы имелась газовая плита на пропане, чтобы разогревать паяльник, и эти плиты не были столь безопасны, как те, что мы спокойно используем сейчас при выезде на природу. Однажды она взорвалась, огонь перекинулся на меня, но папа выбросил горящего сына наружу и там стал катать его по траве, чтобы затушить пламя. В итоге я не получил даже шрама и сумел пережить остаток того года, который мы провели на 23-й авеню. Мне было около четырех лет, когда мы переехали на несколько лет в другой съемный дом на Южной 21-й авеню в Мейвуде, выплачивая за него сумасшедшую сумму в 35 долларов в месяц.

В моей семье не было ни адмиралов, ни генералов, чтобы направить мои стопы к военной карьере. Правда, в далеком 1853 году мой дед со стороны матери пошел служить по призыву в австрийскую армию, а несколько родственников носили форму в дни Второй мировой войны. Отец оказался слишком молод для Первой мировой и слишком стар для Второй, так что солдатская судьба не имела почти никакого влияния на меня, когда я был ребенком.

В 1941 году, когда Перл-Харбор подвергся атаке и США вступили во Вторую мировую войну, мне было всего семь лет, и я ходил во второй класс начальной школы Рузвельта. Война означала новую работу для обоих родителей. Папа трудился на фирме American Can Company, и, когда она открыла базу для подготовки торпед для флота, он перешел в новое подразделение на график с «рваными» сменами. Мама устроилась в компанию Jefferson Electric в Беллвуде. Каждый день она сидела на табуретке перед большим станком и аккуратно вытягивала своими изящными пальцами тонкие нити проводов, а затем плотно наматывала их на керамический сердечник, чтобы получился трансформатор. В конце дня ее толстые перчатки и кожа под ними выглядели так, будто их порезали острыми ножами.

Меня постоянно звали помочь отцу в его большом саду и в гараже, где он учил меня, как работают машины, как сажать помидоры и как собирать те или иные конструкции. Он мог всё – от ремонта туалета до переборки двигателя. Если папа брал в руки молоток, то и Джин брал в руки молоток, и от меня всегда хотели, чтобы я сделал как можно лучше то, за что взялся. Если я сгибал гвоздь, неаккуратно вгоняя его в доску, папа требовал, чтобы я его вытащил, выпрямил и забил этот же самый гвоздь, но уже правильно. Если ты намерен что-то сделать, настаивал он, то сделай как следует или не берись вообще.

Военные годы заронили в меня семена важной идеи. Наше семейство отправилось, как мы это часто делали, в один из ближайших пригородов в кино. Я обнаружил, что с интересом смотрю киножурнал Movietone, черно-белое полотно мировых событий, не сильно отличающееся от современных новостных программ по телевидению. Меня поразили репортажи с войны на Тихом океане о боях за такие волнующие места, как острова Уэйк, Мидуэй и Гуадалканал. Смелые пилоты ВМС США вылетали атаковать врага, прокладывая выстрелами путь к победе, а затем возвращались к качающемуся на волнах авианосцу. Быстроходные «хеллкэты» и «корсары»[13]

с чаячьим крылом клевали носом, когда зацепляли хвостовым крюком за посадочный трос на огромной плоской палубе. Вот это было здорово! Я упирался ногами в кресло впереди и тянул за воображаемые рычаги управления, пробивая себе путь к успешной посадке вместе с пилотом на экране, и в этот момент меня осенило: «Вот чем я хочу заниматься!»

В 1945 году, когда закончилась война, мне было 11 лет, и жизнь в окрестностях Чикаго вернулась в состояние нормального хаоса. С улучшением экономической ситуации доходы нашей семьи достигли такой величины, что мы переселились в небольшой двухэтажный дом по адресу Маршалл-Стрит, 939, в Беллвуде, который стал нашим гнездом на много лет. Это здание в георгианском стиле ценой в 6500 долларов имело площадь не более 75 м², не считая подвала, и в нем была всего одна ванная. Мы с Ди разделили комнату наверху и впервые нам не приходилось спать в одной постели. С самого моего детства и до момента, когда она вышла замуж, а я уехал учиться, ни у нее, ни у меня не было собственной комнаты. Позднее мне не составляло труда лежать в скрюченной позе в маленьком космическом корабле: по крайней мере, остальные астронавты не загромождали территорию туалетным столиком, уставленным экзотическими кремами, средством для полировки ногтей и тюбиками с краской для бровей и губной помадой, с оборочками и с большим круглым зеркалом.