Последний день Америки

«Ясно», – делаю поправку в курс и снова приступаю к поиску…

Исправив ошибку, заряд я отыскал буквально через десять минут.

«Вот она – чушка, способная смыть с побережья Флориды все населенные пункты!» – с облегчением выдохнул я, заметив на экране панели знакомые очертания.

Вскоре я оказался у цели. Форма заряда действительно напоминает торпеду калибра 650 мм. Перед походом я много раз видел фотографии этих изделий, но сейчас – рассматривая «чушку» с почтительного расстояния – лишний раз убеждаюсь в полном соответствии техническому описанию.

Заряд наполовину увяз в донном грунте. Кстати, данный факт озадачил меня еще во время подготовки.

– А если лючок для подключения блока нейтрализации окажется снизу, – справедливо возмутился я. – Вы что, прикажете мне два часа махать совковой лопатой?!

– Не окажется, – спокойно парировал пожилой инженер-консультант. – Мы предусмотрели возможность легкого доступа к разъему.

– Каким же образом?

– Все довольно просто. У всех шести ядерных зарядов занижены центры тяжести. Из этого следует, что лечь на дно каждое изделие должно в строго определенном порядке. То есть люк с доступом к разъему всегда будет сверху.

Разъяснение успокоило. И вот я над этой чертовой штуковиной, способной разом лишить жизни миллионы людей.

Не скрою, мне не по себе от одной только мысли, что предстоит открыть лючок и прикоснуться к внутренностям ядерного заряда. То ли от этой мысли, то ли от того, что завис на пару минут без движения, по телу пробежал холодок.

Все, не время для слабости и соплей! Пора приступать к работе.

Тело «чушки» основательно занесено илистым налетом, состоящим из песка и органической взвеси. Вначале, подсвечивая фонарем, занимаюсь приборкой – смахиваю с металла ил в поисках проклятого лючка. Корпус заряда изготовлен из специального сплава, способного долгие годы противостоять коррозии. И тем не менее ее следы видны повсюду: раковины, ржавчина, неровности… Полагаю, в природе не существует такого материала, который не победила бы морская вода.

А вот и крышка люка! Открыв прицепленную к ремням подвесной системы сумку, достаю первый инструмент – кисточку, собранную из тонкой стальной проволоки. С ее помощью несколько минут вычищаю песок из единственного углубления в центре люка. Без него мне не добраться до разъема. Периодически меняю кисть на второй инструмент – тонкую изогнутую дугой заточку с расплющенным концом. Ею выковыриваю то, что наглухо прикипело к внутренним стенкам углубления. Кажется, все. Осматриваю результат своего труда; затем извлекаю из сумки специальный ключ. Пытаюсь вставить в углубление. Ключ входит, но не до конца. Придется еще поработать…

Я по-прежнему орудую двумя инструментами. Двигаюсь, напрягаю мышцы, однако низкая температура на глубине все равно дает о себе знать. Большие теплопотери в воде объясняются ее высокой теплопроводностью. Я отлично знаю симптомы грядущего переохлаждения – пару раз в северных морях довелось испытать их на собственной шкуре. Вначале ледяная вода вызывает снижение температуры кожи, что ведет к сужению сосудов у поверхности тела. Это, в свою очередь, усугубляет процесс переохлаждения дальнейшим снижением температуры кожи, из-за прекращения притока тепла от подлежащих тканей. Затем понижается общая температура, замедляется сердцебиение; одолевает сонливость, сознание незаметно уходит и, как следствие наступает летальный исход.

Нет, рановато мне думать о смерти. Усилия не проходят даром; со второй попытки ключ полностью садится в углубление, нажав своими фигурными выступами какие-то хитрые пружины. Отлично. Но перед продолжением «волшебного» действия решаю сделать кружок вокруг заряда – разогнать застывшую кровь и согреть мышцы…

Глава 8

Российская Федерация; Москва – Североморск. Четырьмя месяцами ранее

На следующий день – около двенадцати часов – я сидел в салоне небольшого «конторского» самолета. Так мы называли воздушные суда, принадлежащие ФСБ. Напротив меня в таком же кресле восседал Горчаков; на диване по левую руку расположились главный конструктор «Барракуды» Петр Степанович Пирогов и один из ведущих инженеров его КБ. Чуть ближе к хвосту обосновался мой ровесник – капитан второго ранга Николай Собинов. Именно он занимался ходовыми испытаниями крохотной подлодки и должен был помочь мне в кратчайшие сроки овладеть всеми тонкостями ее управления.

Самолет взлетел из «Чкаловского» ровно в полдень. Со мной была лишь походная сумка со сменой белья, полотенцем, бритвой, зубной щеткой; парой футболок, тренировочным костюмом и домашними тапочками. А что еще мог взять с собой старый холостяк после обещанного Горчаковым «полного довольствия»? Разве что немного денег. Так, на всякий случай…

Старик нехотя листал какой-то журнальчик, прихлебывал из чашечки горячий кофе и о чем-то размышлял. Конструктор с инженером обсуждали непонятные технические штучки. Испытатель дремал. Я же просто глазел в окно, вспоминая многочисленные авиационные перелеты в период службы во «Фрегате»…