Последний день Атлантиды

Гекельтак, парень двадцати лет, входивший в городскую стражу, до того как он повстречал в Ательсе девушку, жил и работал за стенами этого города при одном из храмов, у его отца там имелись общие интересы в казначействе. Однажды, находясь с отцом в этом городе, он случайно познакомился с дочерью сапожника. Завязался разговор. Спустя некоторое время они решили пожениться. Она была обычной горожанкой, жившей по законам правителей. Женщина среднего класса могла взять в мужья одного мужчину, тогда как ее согорожанин, мужчина, мог иметь до трех жен, и не важно, беден был он или богат. Средний, но весьма зажиточный класс, каким являлись мастера одежд, мастера акведука, кем являлся отец Гекельтака, мойщики бань, – были обеспечены хорошо. Рабочие, которые жили за чертой города, носильщики, гардеробщики, пражники, отвозчики вещей числились как приходившие и после работы отправлялись вновь за стены кругов.

Гекельтак, оставшись в городе, по закону, женившись, мог остаться здесь. Так же мог сделать он и в Атенсе, но такой закон располагал лишь до стен третьего круга, далее он давал запрет на переселение из других остальных нижних кругов.

Веррохд также узнал попавшегося ему навстречу заложника хмельного зелья. Тот работал при храме «Великого Солнца», в котором принимались ценности в долг. Узнав его, он спросил о его семье. Запьяневший не раз бывал у Веррохда как у ближнего и лучшего из врачевателей, даже был в зале для гостей его дома. Не поняв некоторые части фраз, алхимик махнул на него рукой, дав понять, что разговор с нарушителем порядка человеческого тела вести не желает. Тот его понял, и казалось, он сожалел, что был чересчур пьян, виновато согласившись, словно посочувствовав самому себе, покачав головой, опустив ее, сделав очередной глоток дурманящей жидкости.

Напиток изготавливался из отборного ячменя с добавлением уксусной приправы и выдерживался всего несколько часов до цельного брожения. Самого названия этого питья со слабоалкогольным составом не было. Его состав, в отличие от других опьяняющих напитков – вина, вирты остаточной, был ввезен совсем недавно кем-то из торговцев с Севера. Выдержанные настойки из фиников стали заменяться составом из полевых культур.

Веррохду не нравился запах заграничного напитка. Быть может, он был неправильно приготовлен или таков и должен быть, он не знал, но это ему было безразлично. Сам он предпочитал что-либо собственного приготовления, так, например, горькую настойку темного цвета, которую он даже предлагал за небольшую плату конаков своим друзьям, и иногда вместо слабого алкоголя употреблял финиковую настойку с добавлением заморского меда.

Четыре дня назад жену и детей он отправил к югу, в сторону Перавирики4

, где делает свое начало бурный Нил. Туда иногда отправлялись миссионеры, начитавшись книг. Бросив свои дела, они, отвыкшие от обычного заработка, спешили в путь к дальним краям.

Путешественники обычно не брали с собой попутчиков, но алхимик отделил им некоторую сумму за то, чтобы они остались благодарны Веррохду и обязались следить за состоянием членов его семьи.

Веррохд наконец вернулся домой. Задумавшись, подкинул в камин несколько поленьев. Отправился наверх по лестнице в свою комнату, где еще четыре дня назад с ним была Кэйтху, единственная дочь крестьянина. Это она уложила под стол сверток, в котором находились древние рукописи, переписываемые не одним поколением духовников. Эта библиотека ценилась ими больше, чем кладезь мира, открытый астролябией Верхувия. Когда Виллан однажды заснул над приготовлением очередного медикамента, кто-то из неизвестных передал посылку его жене, и она по указанию подложила аккуратно завернутый сверток под стол мужа, чтобы тот, когда проснется, мог сразу найти его.

Его небольших размеров ярко окрашенная орнаментом комната для дел с самого утра до позднего вечера не нуждалась в искусственном освещении. Здесь был и стол для дел, и стол для принятия пищи, и тахта, если придет случай надолго задержаться в этой комнате, собственно утварь была внесена сюда однажды, когда Кэйтху взяв детей, отправилась в краткосрочное путешествие к своим родственникам, оставив своего мужа наедине с собой.

Веррохд к вечеру в этот день долго не мог заснуть. Часы на его полке, подаренные нижними правителями, показывали половину девятого. В маленьком окошке с правой стороны небо окрасилось в темно-серый цвет. Наступил вечер. Узнав, который час, он еще раз подивился этому изделию. Он дивился прорыву в технике, и было обидно сейчас погибнуть, возможно, даже от диска второй луны, который в буклете был обозначен как новая звезда, и была она видна уже не только на темном небе, зияющая, словно рубин, на фоне луны она представлялась как ее младшая сестра чуть меньших размеров.

Расположившись на кровати, Веррохд гадал. Если содержание в этой библиотеке есть вымысел тысячелетних духовников и пророчество неверно, то детей с женой он отправил напрасно. Как же будет глупо…