Последний день Славена. Том 2

– Ваше величество, – снова обратился он к королю. – Даже если я стану победителем в поединке Божьего суда, меня все равно будут ненавидеть при вашем дворе. И потому я еще раз прошу вашего разрешения на то, чтобы мне удалиться от двора навсегда, и смириться со своей участью.

– Ваше величество, – теперь уже к королю обратился граф Оливье. – Де Брюер сегодня уже убежал от поединка со мной. Не позвольте ему убежать снова.

– Отпустите меня, ваше величество… – уже властно, потри требовательно сказал де Брюер.

– Кроме того, – внезапно король принял решение, – даже если де Брюер станет победителем в поединке, кто запретит мне после этого отпустить его от двора? Если останется жив, я отпущу его. Надеюсь, мои рыцари меня в этом поддержат?

– Божий суд!

– Божий суд!

Рыцари короля высказали свое мнение.

– Готовьтесь к поединку. Думаю, лучше его провести на вершине утеса. А я пока прочитаю послание князя Бравлина.

И Карл принял из рук Оливье свернутую трубкой папирусную бумагу, обвязанную шнуром и запечатанную восковой печатью.

– Там еще кто-то едет! – словно надеясь, что это избавит его от поединка, показал де Брюер на дорогу. Много воинов. Сильный отряд.

– Это славяне, – сказал кто-то из рыцарей, удобнее перехватывая копье.

– Враги не смогли бы проехать через наши посты, – успокоил обстановку монсеньор Бернар.

– Мне кажется, я узнаю передового всадника, ваше величество, – сказал граф Оливье. – У него весьма примечательный рост. Но, по крайней мере, коня я узнаю точно… Этого коня вы подарили победителю турнира в Хаммабурге три с половиной года назад.

– Годослав! – воскликнул король. – Князь бодричей с удовольствием посмотрит, как Бог творит свой суд. Вовремя он подоспел. У меня, кстати, есть к нему и важный вопрос. Де Жерен, – позвал Карл своего главного герольда. – Встреть Годослава, и проводи ко мне в палатку…

Глава двадцать четвертая

Почти сразу после переправы через Лабу отряду князя Годослава встретился примерно равный по силам отряд франков, расположившийся лагерем рядом с деревней. Уже само присутствие здесь франков навевало определенные мысли. Это была земля вагров. И если франки здесь чувствуют себя так уверенно, почти, как хозяева, если жгли костры, и готовили себе поздний ужин, это могло значить только то, что король Карл находится уже под стенами Старгорода или, по крайней мере, выступил туда с немалыми силами. С такими немалыми силами, что оставляет на своем пути отряды численностью более сотни воинов. Количество франков Годослав легко посчитал по количеству походных костров.

Переправившиеся славяне не из темноты появились, и не неожиданно, потому что даже по реке плыли с зажженными факелами, ни от кого не скрываясь, и не могли не потревожить отряд франков. И те быстро выстроились в боевой порядок, который освещали горящие за их спинами костры. Правда, среди франков было не больше десятка рыцарей, а все остальные были простые солдаты пехоты, тем не менее, и пехота франков драться умела. Но Годослав драться ни с кем не собирался. Остановив свой отряд жестом, князь в одиночества поехал к возглавлявшим строй франков рыцарям. Возможно, это было неосторожно со стороны князя бодричей. Только один волхв Ставр, отстав на два лошадиных корпуса, двинулся следом, держа свой длинный и тяжелый посох поперек седла, но всегда готовый перехватить его, как копье, что он выполнял многократно, и посох этот был не менее опасен, чем рыцарское копье. А стрелец Барабаш вытащил из седельного тула сразу четыре стрелы, и заложил их между пальцами левой руки, одновременно приготовив лук. Лют вложил тяжелый камень в кожаный расширитель своей пращи, и держал правую руку чуть-чуть за спиной. Далимил поигрывал своим бичом, хотя с берега достать им ни одного франка, конечно, не мог, но конь плеточника нетерпеливо перебирал копытами, готовый сорваться в быстрый бег, и сократить дистанцию. А знающие Далимила люди говорили, что он ударом плетки рыцаря из седла выбивает. И княжеские стражники нервно перебирали своими бердышами, и держали поводья коней в натяжении, готовые пустить коней вскачь на выручку своему князю, если такое понадобится. Напряжение с отряде бодричей, конечно, присутствовало. Но решимости испытанным воинам было не занимать. Один тысяцкий князь Куденя не взялся за оружие, но кусал свои усы, понимая, что ему уже едва ли легко будет пробиться в Старгород к своему князю.