Последний день Славена. Том 2

– Я вижу, Бравлин нас с тобой, княже, дожидаться не стал, и придумал что-то другое, – снова тихо, только для Годослава, сказал тысяцкий.

Сотник Званимир продолжил:

– Наш князь сказал, что не желает обманывать своих людей, и понапрасну губить город и его защитников. Сам он желает обратиться к княжичу словен Гостомыслу, который лечится в земле вагров, с просьбой принять самого Бравлина и его народ в своих обширных землях. При этом Бравлин пожелал дать своим людям волю в выборе. Кто хочет, тот может остаться под властью франков, кто не хочет, пусть уходит, пока Карл не перекрыл все городские ворота. При этом Бравлин приказал нам, нескольким сотникам, разнести эту весть по городам и селениям вагров, и выводить людей в Рарог, в надежде, что ты, княже Годослав, не откажешь ваграм в коротком гостеприимстве. А Бравлин намеревался тем временем отправиться к Гостомыслу, чтобы обсудить с ним переселение целого племени.

– А что скажет на это Карл? – скорее у себя, чем у сотника спросил Годослав.

– Бравлин хотел написать Карлу свои предложения. Вся эта война предпринята королем франков для того, чтобы перед походом на аваров не оставлять у себя за спиной противника. Но вагры сами никогда не нападали на франков. И видеть в нас противника – это, как я понимаю, только частица франкской жадности. Ну, да, не мне осуждать короля. Короче говоря, Бравлин желает объяснить Карлу, что, победив вагров, он не сможет весь народ уничтожить, и оставит у себя за спиной только мятежную на многие десятилетия провинцию. То есть, получит прямо противоположный результат. А если Бравлин уведет свой народ в другие земли, земля вагров останется франкам, и они могут заселить ее кем угодно. Но это уже будет спокойная провинция. Мы все, участвующие в том совете, поддержали в этом вопросе князя. Надеемся, что и Карл Каролинг поддержит. Главное, чтобы согласился княжич Гостомысл…

– Главное, чтобы Гостомысл был здоров, – заметил Годослав. – Тогда он согласится. Думаю, и его отец князь Буривой сына поддержит. Я не представляю себе такого князя, который откажется принять под свою команду не только новые и значительные людские ресурсы, но и целые полки. У Буривоя, слышал я, в последний год военные дела обстояли не слишком хорошо, и ему нужно пополнение. А что слышно, сотник, про здоровье Гостомысла?

– Гостомысла увезли в избушку жалтонеса Рунальда. Если бы он умер, об этом уже стало бы известно. Если ничего не известно, то Рунальд ставит его на ноги. Он это всегда делает быстро. Тем более, я слышал, княжич был ранен отравленной стрелой. А это как раз то самое, чем жалтонес занимается.

– Значит, сейчас наш князь… – начал тысяцкий.

– Я думаю, что, скорее всего, он уже уехал, и сейчас находится в дороге к избушке жалтонеса Рунальда. Хотя я не уверен. Если вы поедете туда, можете и не застать его. Говоря честно, меня сильно беспокоит то, что Бравлин желал сначала отправить из города целые кварталы ремесленников и торговых людей. Он раздавал людям даже лошадей из своей конюшни, чтобы они могли покинуть город. А ведь у ремесленников еще и своего инструмента много. Надо все вывозить. В итоге князь рискует надолго застрять в Старгороде, а кто-то доложит Карлу, что через запасные ворота выходят люди, и франки постараются перекрыть все пути выхода. Тогда Бравлину придется прорываться с боем. Или сразу вступать в переговоры…

– Я только хотел об этом спросить, – сказал Годослав. – А почему нельзя было начать переговоры до начала боевых действий?

– Этот же вопрос князю задавали на совете. Он тогда же ответил, что вместе с королем приехал его ученый аббат Алкуин, собиратель ремесленников с разных концов Европы, чтобы они работали на франков. И король сможет разрешить ремесленникам уйти не во франкские земли, а туда, куда их Бравлин поведет, только после того, как сам князь уже уйдет. Так король «сохранит свое лицо». Если начинать переговоры до штурма, то Карл будет вести себя уже, как победитель, и станет диктовать свою волю. А воля его в таких случаях известна – он потребует контрибуцию, чтобы возместить свои расходы на военных поход. Значит, оберет все население Старгорода до последней нитки. А если короля своими мирными инициативами поставить перед уже свершившимся фактом, он должен согласиться, потому что человек он разумный, а разумный человек всегда понимает свою выгоду.

– Да, мирные тылы – это большая выгода, – согласился Годослав. – Но давайте где-нибудь остановимся… Есть ли у кого-то в обозе письменные принадлежности?

– Конечно, найдутся, – пообещал сотник Званимир.

– Я напишу письмо боярскому совету. Распоряжусь, чтобы ваших соотечественников принимали, и помогали им по мере возможности. Расходы я оплачу из княжеской казны. Когда нашим боярам не приходится развязывать свои денежные мешки, они всегда бывают гостеприимными.

– А я, княже, попрощаюсь с тобой, – неожиданно для Годослава заявил тысяцкий Куденя.

– Ты не хочешь со мной ехать дальше?