Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

— Капитан, нам бы тоже надо на тот берег и желательно где высадились люди полковника Итики, — попросил Окияма.

— Конечно, я вам помогу, правда, по заливу стало опасно передвигаться. Сами видели, как наседает их авиация. Я лично наблюдал, как эсминцы, расстрелявшие военно-морскую авиабазу в устье реки Патаксен, едва успев высадить десант, все до единого были уничтожены ракетами. Эффект неожиданности прошёл, начинается избиение, — подвёл нерадостный итог капитан корабля, — и это при том, что основные их силы оттягивает армия генерала Ямаситы.

— Мост взорвали сами американцы?

— Да, и армия Ямаситы застряла на полуострове Делавэр. Кстати, предлагаю вам за время перехода подкрепиться и накормить своих людей, — критически оглядев обмундирование капитана, морской офицер по-мальчишески усмехнулся, — да и обсушиться некоторым не мешало бы.

Канонерка имела небольшой тоннаж, каюта капитана была довольно тесной, обстановка выглядела ещё скромней, если бы не небольшой столик, уставленный закуской и выпивкой.

— У вас всегда такие изыски и обилие в еде, или это только ради нас? — Удивлённо воскликнул Окияма.

— Рано или поздно, но каждый индивид обречён на поражение, — философски заметил капитан, — возраст, болезни и, в конце концов — смерть. Наше звание воинов в какой-то степени предопределяет нашу судьбу. Я не знаю, сколько нам ещё удастся продержаться, поэтому предпочитаю радоваться выделенной мне второй жизнью.

— Я об этом как-то и не задумывался — для меня война превыше всего, — осторожно прокомментировал Окияма, — самураю пристало избегать…

— Большого количества сакэ, великой роскоши и-и-и… чрезмерной гордости, — перебив продолжил капитан, — всё правильно! Была возможность, выполняя долг, взять наряду с лучшим японским оружием прекрасную еду с островов — я этим воспользовался. И команда моя получает всё самое лучшее. Не нравится сакэ? Имеется замечательное фруктовое вино. Какое вы предпочитаете? Вишнёвое?

Капитан, улыбнувшись на озадаченный взгляд Окиямы, небрежно махнул рукой:

— Говорю же вам — не сегодня, завтра меня или кого-то из моих людей могут убить, или хуже — тяжело ранить. Почему бы не скрасить или заглушить боль прекрасным алкоголем?

— Вы весьма практичный человек, капитан Яно. Пожалуй, от вина бы я не отказался, и если вам будет не жалко, прихвачу с собой на берег бутылку сакэ.

— А я распоряжусь, что бы выдали вина и вашим людям.

— Капитан, — недоумевал Окияма, — а не повлияет это на дисциплину.

— Людям надо снять психологическую нагрузку и взбодриться перед боем.

Обед затянулся на целых две опорожненных бутылки вина. Окияма почувствовал лёгкое расслабляющее головокружение и приятную тяжесть в ногах. У захмелевшего хозяина каюты развязался язык:

— Знаете, мне довелось много повоевать в той войне и много где побывать. Портовые города, оккупационные власти. Вы понимаете, о чём я? — Капитан, увидев, что Окияма непонимающе пожал плечами, пояснил, — у меня было много женщин. Китаянки, кореянки, хм…, монгольскими самками я побрезговал. А интересно было бы попробовать американку. Они тут все, — он потёр подбородок, вспоминая нужное слово, — как это раньше называлось? Суфражистки! А ныне…? Вспомнил — феминистки!

— Же-е-енщины, — протянул Окияма, не скрывая кривой усмешки. Затем задумался, словно припоминая что-то.

Капитан Яно, воспользовавшись паузой, налил в чашки ещё вина. Тем временем Окияма продолжил:

— Я знаю форму разума и форму женщины. Разум имеет четыре угла и даже в случае смертельной опасности разум будет непоколебим и не сдвинется с места. Примерно как этот стол, — он взялся за край столешницы и попытался подёргать. Столик был намертво приварен к полу и к переборке. Затем указал на сливу, катающуюся по столу из-за лёгкой килевой качки, — женщина же кругла. О ней можно сказать, что она не ведает различия между добром и злом, хорошим и плохим, и закатиться куда угодно. А вообще капитан Яно, забиваете вы себе голову всякой ерундой. Дались вам эти американки….

— Ерундой? Не скажи?те, — капитан одним махом опрокинул содержимое чашки в рот.

Было видно, что он оценил последний спич гостя, но решил продолжить высказывать свои соображения:

— Как была устроена жизнь в примитивном первобытнообщинном строе, в поселении ещё диких людей или как оно тогда называлось — стойбище? Вожак охраняет свои охотничьи угодья, своих самок и детёнышей. Чтобы не допустить неожиданного нападения на своё стойбище, он что делает? Расширяет границы обитания, тем самым отмежёвываясь от воинствующих соседей!

Современный человек недалеко ушёл от своего первобытного предка.

Постоянное стремление к экспансии обусловлено древним желанием, как то — увеличить свои охотничьи угодья, так и отдалить границу с врагами от своих поселений. И до какой-то поры это действовало. Островное положение и поднявшийся „божественный втер“ спас Японию от вторжения. Гитлер, например, так и не высадился на британских островах. Американцы пользуются удалённостью своего континента, отгородившись океанами от более менее серьёзного противника.