Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

— Куда господам китайцам надо? Японцам? Какая разница. До Нью-Йорка? Извините, до Яблока сразу не получится — соляры не хватит. Но до Стонингтона без дозаправки дойдём. А там, пожалуйста, за такие деньги, хоть на край света. И если этому маленькому китайцу, извините — японцу нравится моя фуражка, пусть забирает. Чертовски зябко, где я повесил свой пиджачок? А- а — а! Вот где я его повесил…. Ха-ха, пусть и пиджак забирает, мне не жалко, нешто я себе ещё не куплю, с такими то деньгами. Господи, на этой посудине найдётся глоток чего-нибудь не спиртного — умру от жажды. Как тебя зовут браток? Хонда? Тебя назвали в честь машины? Скажу тебе, на внедорожник ты не похож, ха-ха, маловат больно. Но знаешь, была как-то у меня машинка, «Прелюд» называлась. До сих пор облизываюсь! Какая тачка!

Оставив парня на словесное растерзание, Пашка и Савомото отошли в сторону.

— А ты тоже смотрю, запасливый, — Пашка кивнул на торчащую из кармана американца пачку купюр.

— Думал смастерить на досуге мину-ловушку. Так и не успел реализовать, — ответил сержант, — интересно, сколько там было? Ты, я видел, с передатчиком повозился?

— Закоротил слегка динамики. Ему абсолютно ни к чему знать, что происходит в мире.

— Разумно.

Распогодилось уже основательно, горизонт вообще очистился, а в высоте можно было уже рассмотреть инверсионные следы реактивной авиации.

Они уже вышли из залива, по правому борту волны бились о камни мыса Джулит. Первым вертолет заметил Хонда — чёрная муха на фоне голубого неба приближающийся со стороны берега.

— Начинается! — В досаде сплюнув за борт, сержант спустился вниз. Пашка нахлобучил по самые уши фуражку. Хонду выдавали лишь глаза — он вытащил солнцезащитные очки.

— Береговая охрана, — сказал капитан, — я их тут всех знаю, и они меня как облупленного.

Он включил радиостанцию, но из динамиков раздавался лишь хрип.

— Эй, Бен, ты? Ты старый чёрт? Твою мать, да что с радиотребухой?

Он вышел на палубу, покачиваясь, с неизменной бутылкой в руке. Вертолёт почти завис, приминая волны, уравняв скорость с баркасом. Капитан стал махать руками и жестами показывать, что радиостанция накрылась.

Пашка видел лицо пилота в очках в кабине. Открылась боковая дверь, оттуда высунулся ещё один член экипажа с винтовкой в руке, жестикулируя в ответ.

Получалось даже лучше, чем Пашка планировал: американцы слышали в эфире отборную ругань на английском языке, без акцентов всяких там японских, на палубу вышел мужик вполне европейского вида, тем более, если они ещё друг друга знают. Но всё же ситуация развивалась не совсем удачно.

— Это не Бен, и даже не зануда Мэйсон, — капитан был слегка озадачен, казалось, он даже немного протрезвел, — чего им надо? Я этот номер бортовой впервые вижу.

— И что сейчас будет? — Спросил Хонда у капитана.

— Чего будет? Досмотровую команду спустят, — ответил капитан, стопоря машину.

Патрульных береговой службы усилили двумя бойцами из национальной гвардии, у них была чётко поставленная задача — досматривать всех и вся.

Вертолётчики держали машину в нескольких метрах от судна. Винт полупрозрачным диском гнал вниз воздух, раздавая оплеухи пенным барашкам волн.

Взведённый пистолет жёг опущенную в карман руку — Пашка чувствовал, как, не смотря на прохладу, по его лбу стекали крупные капли пота. Но что-то в планах береговой охраны изменилось — винт завращался быстрее, невыносимо хлопая по ушам, и машина, разворачиваясь, с набором высоты, отвалила.

Через минуты выяснилась причина — над океаном, с рёвом прошёл реактивный самолёт, став на крыло, заложил вираж, выписывая круг. Минут пять никто ничего не понимал, потом снова Хонда, вскрикнув, указал на быстро приближающуюся новую точку.

— Там в моем вещмешке оптика, — сказал высунувшемуся сержанту Пашка.

Савомото нырнул обратно и появился уже с оптическим прицелом, крутя колёсико фокусировки:

— Самолёт! По-моему наш палубник, истребитель «Ноль». Точно «Рейсен»!

— Со стороны океана? Откуда ему там взяться? Не путаешь?

«Харриер» стервятником кружил над монопланом, пользуясь большей скоростью, иногда пикировал, выпуская пару снарядов по курсу, со стороны хвоста или у плоскостей. В умелых руках, правильно меняя направление вектора тяги, «Харриер» становится таким же манёвренным, как и поршневой моноплан. Японский пилот даже не пытался показывать какие-либо фигуры пилотажа. Следы противоборства поршневой машины с реактивным истребителем были вполне видны — хвост «Зеро» наполовину торчал огрызком, дыры в фюзеляже, плоскостях, машина с трудом слушалась руля.

Неизвестно о чём по радиосвязи договорились американские пилоты, но «Си Кинг», набирая высоту, приближался к самолёту с красными кругами опознавательных знаков.

Японский пилот уже смирился со своей гибелью, но всё ещё питал надежду продать её подороже. Только эта надежда и удерживала его от того чтобы не отжать ручку управления до упора вниз. Увидев вертолёт, с которым он ещё имел возможность потягаться в бою, он стал задирать нос самолёта, доворачивая на цель.