Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

В вертолёт уже пару раз попали из чего-то малокалиберного, но лёгкая броня выдержала. Внизу была какая-то неразбериха, чёткой линии раздела позиций не было. Сержант сквозь дым в бинокль видел, как японских солдат, так и американских пехотинцев. Неожиданно снизу прошёл в опасной близости реактивный снаряд, пилот рефлекторно дёрнул машину в сторону, сержант повалился на Хонду. Снова щёлкали пули по обшивке. Наконец сержант разглядел удобное место.

— Воронка от бомбы! Пусть высаживает прямо в неё! И скажи, что бы дождался, пока мы повыпрыгиваем. Я буду идти последним и если что останусь, — кричал сержант, потрясая пистолетом, — и продолжу наше знакомство.

Пилот почти уронил машину вниз, остановив падение у самой земли. Когда прыгал последний японец — сержант, он всё же не удержался и стал поднимать вертолёт. Однако все довольно мягко приземлились. В борт вертолёта впились крупнокалиберные пули, но тот уже надрываясь турбинами, уходил выше.

Ещё перед высадкой Савомото приказал всем сразу после приземления залечь. Теперь все понимали почему — по ним постреливали свои же. Пока не сильно, не прицельно, но….

— Сержант, — промычал Пашка (у него был жар и вообще состояние весьма муторное), — сейчас подтянут миномёты и эта яма окажется нашей могилой.

Но высунутся из воронки ни как не давали. Пули щёлкали, выбивая фонтанчики земли, свистели мимо, и то, что японские солдаты не предпринимали атаки, действительно навевало на мысли, что они чего-то выжидают. Хонда предложил выйти с поднятыми руками, на что ему более опытные товарищи ответили, что не успеешь высунуться — положат. Тогда он пытался кричать на японском языке, что они свои. На другом конце сначала притихли, но потом, разразившись бранью, поминая хитрых американских варваров, и лишь усилил стрельбу. Шлёпнулась первая мина с небольшим недолётом, осыпав всех в яме землёй. Потом упала вторая с перелётом. Сержант приказал приготовиться идти на прорыв. Он понимал — следующая мина будет смертельной. И тогда, вдруг нашёлся, до этого всё время молчавший пилот. Он громко, охрипшим от волнения голосом, стал читать Императорский рескрипт, включающий в себя основные принципы кодекса Бусидо:

— Солдат должен исполнять свой долг перед страной. Солдат должен быть учтив. Солдат должен выказывать отвагу на войне. Солдат должен держать свое слово. Солдат должен вести простую жизнь….

Ничего не понимающий Хонда, вытаращился на него, как на сумасшедшего. Время шло, а третья мина так и не прилетела.

Сначала они попали в руки военной полиции: «Почему появились с вражеской стороны? Почему на вражеском вертолёте? Захватили? Почему отпустили пилота и нужный японской армии трофей? Какой, такой лейтенант Мураками»?

Между японскими группировками, разбросанными по обширной территории Атлантического побережья США, не было связи и координации, поэтому ценилась любая информация извне. И как только о них узнали голодные до любых сведений офицеры из разведки, мытарить их сразу перестали. Эти, в отличие от дуболомов из Кемпей-тай, понимали ценность и незаменимость таких волонтёров, как Хонда при работе буквально со всеми современными системами, особенно электронными. Позже всех в строй вступил Пашка провалявшийся в лазарете. Но уже через сутки современные антибиотики подняли молодое японское тело на ноги.

Подполковник Сигехару Симазаки.

Полёт в облаках, на низкой высоте всегда был рискованным делом. Никаких метеорологических сводок японцам естественно никто не давал. Младший лейтенант Отодзо, везунчик, совершивший три успешных боевых вылета в таких не самых благоприятных условиях, поделился тем, что сам знал, но небо чертовски непредсказуемая стихия. Плавно поднимая машину, он искал обещанную полосу чистого неба, каждые три, четыре минуты, бросая взгляд на приборы, отмечал высоту и расстояние от точки взлёта.