Последний дракон

Пшику казалось, что он в этом подвешенном состоянии уже целую вечность, хотя прошла всего-навсего пара недель. Ему казалось, будто он уже позабыл, каково это – расслабиться, хотя, разумеется, припоминал мгновения спокойствия: когда раскуривал с Чарльзом-младшим косячок на дамбе, например, или смотрел с матушкой «Горца», ее любимый фильм – легкую жизнь, когда на пару часов ноша на его плечах не так сильно давила. Но теперь никак не мог ухватить это ощущение за хвост. Словно все это происходило с другим человеком и в другой жизни, потому что конкретно эта версия Пшика Моро попала в рабство к дракону.

На байу наступал вечер, к тому же выходного дня, так что страсти в Пети-Бато накалялись. «Жемчужина» ухитрилась застолбить Аарона Невилла, с которым когда-то пересекался Боди Ирвин. Шоу предполагалось тайным, но как только пошел слушок, что на крошечной сцене «Жемчужины» зажжет король Нового Орлеана, в гриль-бар набилась половина Слайделла. Вторая половина заполнила столики на веранде и пристани.

В любое другое время Пшик ни за что бы не пропустил такое грандиозное событие, однако его ждала служба, и Ваксмен прямым текстом предупреждал, что опаздывать нельзя никогда. Его обязанности вечером были двойными: сменить ведра и доставить Верну покупки, а именно: пачку хрустящих шоколадных шариков, хлопьев «Лаки Чарм», кукурузных палочек «Читос» и галлон соевого молока. Видать, дракон был из тех парней, что едят завтрак на ужин.

«Насколько могу судить, – думал Пшик. – Или вообще скармливает “Читос” сомам. Я-то все равно ни черта его не вижу».

Сказать, что Пшик офигел, когда тем вечером вкатил в лачугу сумку-холодильник и вдруг реально увидел дракона – значит ничего не сказать. Верн развалился в кресле; пластины и чешуя мерцали в свете телика, в двух когтистых пальцах одной руки болталась бутылка водки, в другой – вроде как протеиновая печенюшка.

Пшик охренел еще больше, когда Верн произнес:

– Сдается, малец, умрешь в итоге совсем не ты. Сдается, это буду я.

Дракон, судя по позе, налакался в дрова, но Пшик, работая в баре у Боди, слыхал вагон и маленькую тележку пьяных речей, и чуял, когда в них есть доля правды.

– Еще кусок этой сраной печеньки – и баю-бай. Прости-прощай, жестокий мир. И трепись кому хошь, все равно никто не поверит.

Пшик завис, не зная, как поступить. Если его тут вообще, конечно, спрашивают. Пусть дракон катится и скатертью дорожка? Или стоит попытаться его как-нибудь спасти?

– Но я вам хлопьев привез! – объявил мальчишка, что в данных обстоятельствах звучало как-то жалко. – И минералки. Из Франции.

Дракон склонил голову, будто раздумывая.

– Не-а, – заключил он через минуту, забрасывая остаток печенюшки в пасть. – Маловато.

И запил внушительным глотком водки, клацнув зубами о горлышко.

– Топай домой, мальчик. Не знаю, когда эта драконья пагуба подействует на всё. Может, устрою тут «Изгоняющего дьявола» по полной программе.

Пшик посмотрел этот фильм в основном потому, что мама категорически запретила. Оказаться на пути дракона, извергающего фонтан блевотины, аки пожарный шланг – перспектива так себе.

И все же.

«Если хорошенько проблюется, может, выживет», – подумал Пшик.

Внутренний голос это не устроило.

«Спасти? Тебе на кой ляд вообще его спасать? Пусть ящерица свалит, а с ним и половины твоих проблем как ни бывало».

«Да, но… Это же дракон, понимаешь?»

«Пофиг. И хер с ним. И к черту вымирание. Тащи зад в лодку, да покупки прихвати, пока можешь».

Даже Ваксмен его не обвинит, если Верн возьмет и вот так выпилится.

Глаза дракона подернулись туманом.

– Я повидал многое, малец, – проговорил он тихо. – Я наблюдал, как си-лучи мерцают во тьме близ врат Тангейзера.

Тут Пшик малость опомнился.

– И все, шеф? Все, что вы мне скажете, слизано из «Бегущего по лезвию»? Скажите уж напоследок что-нибудь стоящее.

Верн сощурился и погрозил Пшику пальцем.

– Подловил, малец. С «Бегущим». Думал, ты его не видел, с поправкой на юный возраст.

– Видел. Я с матушкой все старые фильмы смотрел. Она любит Горца.

– Епт! – воскликнул Верн. – В конце останется только один, верно?

– В конце останется только один, – кивнул Пшик. – И это вы. Один дракон. И вы хотите вот так уйти?

Верн моргнул – медленно, как будто с трудом.

– Я не хочу уходить и не хочу оставаться. Понимаешь, о чем я?

Пшик, по правде говоря, приблизительно понимал. Сталкивался с теми, кто плевать хотел на жизнь.

– Да, мистер Верн. Времена нынче тяжелые. Но у всех нас есть дела.

Дракон рыгнул.

– А у меня – нет. Ни черта нет. Вы же все об этом и позаботились. Ни один из вашего рода никогда ничегошеньки для меня не делал. – Верн подался вперед, упираясь локтями в колени, и малость пустил слюну. – Может, завтра и взойдет солнце, начнется новый день, знаешь ли, но я устал встречать рассветы в одиночку.