Последний дракон

«Три моих поросятки на рынок ушли и больше никогда не вернутся», – подумал мальчишка. И он перевернулся на мешках, ведь ничто не приводит пацанов в движение так, как мысль поглядеть на собственные шрамы.

«Тот еще видок, наверное. Напрочь увечный».

От их явления во дворе сработал фонарь, и Пшик сразу понял, где находится, ведь годами надрывал тут спину.

Итак, разобравшись, куда приземлился, он все-таки нашел минутку поразглядывать свою левую ногу в свете галогенной лампы.

– Срань господня, – выдохнул Пшик. – Как гребаная ириска.

Что было правдой. Хирургические способности Верна не то чтобы включали в себя пластику, и ступня Пшика выглядела так, будто ее оперировала макака с паяльником.

– Клево, – произнес мальчишка. – Ничего не чувствую.

– Что ж, сынок. Сейчас мы это поправим.

Пшик поднял голову и увидел Боди Ирвина, который целился в его сторону из помпового ружья. Хозяин гриль-бара «Жемчужина» хмурился за внушительной серой бородой и щеголял футболкой тура 2004-го с легендарным «Американским идиотом».

Примерно так Пшик себя и почувствовал.

– Слезай оттуда, Пшик.

Боди передернул дробовик, чего мальчишка разумно опасался. Ваксмен говаривал, что там, где дело касалось «передергивания», оружие было сродни члену и вело себя соответственно. Пшик годами хохотал над этой шуткой, не понимая смысла.

Теперь понял.

«Ага, дошло, – подумал он. – Если Боди продолжит в том же духе, ствол наверняка выстрелит».

– Мистер Ирвин, вы не так поняли, – произнес Пшик, указывая на свою ногу. – Вы же меня знаете. Я ни за что не стану у вас красть. Смотрите вот, покалечился.

Боди глянул на изуродованную ступню, но выражение его лица ни на йоту не смягчилось.

– Ага. Вижу, куда-то девать пальцы вошло в привычку, Пшик?

– Ну бросьте, Боди. Это ведь ненормально. Что меня аж сюда наверх занесло.

– А мне кажется, вполне, – заметил Боди. – Какой-то пацан полез к моему электрическому забору. Сдается, ты собрался перейти к хищению в крупных размерах.

– Да неправда, – возразил Пшик. – Мы врезались, вот, думаю, в чем дело.

Боди нахмурился, отчего борода, скрывающая бо́льшую часть его лица, заломилась.

– Мы врезались? Какие еще, к черту, мы?

Теперь уже нахмурился Пшик. Объяснить это «мы» так, чтобы никого не подстрелили и не поджарили, было сложно, однако он разглядел торчащий из-за бочек хвост Верна, и этот хвост не двигался.

– Ладно, мистер Ирвин. Я расскажу вам правду, но только перестаньте размахивать дробовиком. Если он шмальнет и угодит в Верна, он не оценит.

Боди, видимо, наконец-то почуял, что дела творятся действительно странные, и все-таки опустил дробовик. Градусов на тридцать.

– У тебя десять секунд, Пшик, плюс-минус. Десять секунд на объяснить, кто, черт возьми, такой этот Верн, и убедить меня не вызывать констебля.

Шесть из них Пшик пустил на продумывание различных вариантов и потенциальный исход каждого. В большинстве Боди умирал. В одном – сведенными последней судорогой пальцем успевал спустить курок и застрелить Пшика, так что прежде чем дедлайн в десять секунд истек, мальчишка выпалил:

– Если таки позвоните Хуку, гарантирую, констебль не ответит.

Мысль о том, что Ридженс Хук каким-то образом ограничен в дееспособности, чрезвычайно обрадовала хозяина бара.

– Я слушаю, – произнес он.

Верн медленно пришел в себя, и первой его мыслью было:

«Ох ты ж, что-то раскатало».

Он оказался прав. Что-то действительно раскатало – и, в данном случае, метафорой тут и не пахло.

Дракон открыл глаза и понял, что лежит на чем-то, что изначально принял за облако, такое мягкое и уютное. И в этом состоянии высшей расслабленности, которое пришло после уронившего его в беспамятство удара током, он, разумеется, размазался настолько, что выпустил хозяйство проветриться. Что хорошо дома, в байу, где никто не смотрит – ну, может, кроме рисковой белки, – но на чем бы он ни лежал сейчас, в хижине оно явно не находилось.

– Раскатало, – пробормотал Верн. – Прям укатились.

Он раскрыл обе пары век, подождал, пока зрачки привыкнут к освещению, и увидел знакомые потолочные балки собственной хижины, что стало облегчением. Но еще он заметил, что над ним нависают двое людей, и ни один не Пшик, что стало противоположностью облегчения.

«Ведем себя как обычно, Хайфаэр», – сказал себе Верн.

– На чем я, черт подери, лежу? – спросил он вслух. – Удобная херня, капец прям.

Один человек взвизгнул – бородатый мужик в футболке с «Грин Дэй».

А вот женщина удержала себя в руках и ответила:

– Это пена с эффектом памяти, мистер Верн. И, наверное, нам стоит прикрыть вас полотенчиком, приличия ради.

Верн глянул вниз.

– Не надо, мисс. Тут я сам справлюсь в два раза быстрей, – и он действительно втянул причиндалы обратно в защитный карман.

Мужик, который, как Верн заметил, держал под мышкой дробовик, оклемался достаточно, чтобы присвистнуть.

– Прости за вопль. Пшик упоминал, что вы разговариваете, но, думаю, я просто не ожидал услышать местный акцент.

– А я как губка, – пояснил Верн. – Где кости кинул, так и говорю.

– Угу, – кивнул мужик и добавил: – Ловкий трюк со спецхозяйством. В барной драке – бесценно.