Последний дракон Паутины

Еще пара коротких мгновений, и я увижу, как странное черное острие вонзится в грудь единственного существа, благодаря которому еще существовал этот мир, надо было точно увидеть момент, когда в пространство выплеснется океан силы, чтобы использовать его в ритуале. Осталось одно мгновение, за которое перед моими глазами пролетели все те секунды, которые мы с Дарреном провели в царстве вечного льда. Хмырь!

— Нет! — я видела, как он поднял голову, и его зрачки расширились при виде угрозы с неба.

И совершила величайшую глупость. Я сделала шаг, разделявший нас с ним, и закрыла его собой. Черное копье вонзилось мне в середину груди, насквозь пробивая тело, я упала на что-то теплое, немеющей спиной чувствуя металл и мужское тело. Изо рта текла струйка крови, только сознание все никак не уходило, а глаза видели темное древко, торчащее вверх, вмиг посеревшее небо, набежавшие серые тучи.

— Нет, нет! Лея! Она мертва? — ко мне пробилась бледная Лиза, прикрываемая с боков нашими бойцами.

— Жива! — кто-то поднял мне голову, взгляд сместился.

Я лежала на Даррене сверху, мне были видны его ноги сбоку от моих. Не поняла?

— Он умер, госпожа Лизелокки! Смотрите, их пронзило одним копьем. Она еще жива! Нужно срочно им помочь, но все маги задействованы в этой мясорубке. О, Небо, как же мы без него?!

Сердце остановилось, на меня обрушилась тишина.

Он умер.

Она — нет.

Отчаянье, пустота и боль хлынули из моего тела разрушительной волной, сносящей все на своем пути. Перед глазами снова появилось серое мрачное небо, тишина подавляла, я не чувствовала своего тела. Магия лилась бурным потоком, подхватывая готовую вязь заклинаний, расшвыривая в стороны друзей и врагов, серое небо надо мной плакало холодными слезами, белые хлопья снега медленно кружились над полем боя.

Он умер.

Она — нет.

Сознание погасло.

* * *

— Раф, держи ее! Она уходит!

— Лея, Лея, сосредоточься! Ты нужна нам!

— Маркоарвиэль, передайте эликсир Силы.

— Откройте кто-нибудь окно, здесь дышать нечем!

— Раф, контролируй дыхание, она не дышит сама!

— Уведите кто-то мальчишку, он тут явно лишний!

— Она сопротивляется, мастер!

— А ты бы не сопротивлялся после такого?

— Ваше величество, прошу, заберите госпожу Лизелокки, ей не стоит дальше оставаться тут.

Дальше следуют непечатные выражения в исполнении Лизки и звуки борьбы. Захлопнулась дверь.

— Раф, сердце не бьется!

* * *

Я висела в полной темноте, не ощущая ни своего тела, ни боли, ничего. Как из какого-то тумана, издалека доносились смутно знакомые голоса, которые звали, обещали, угрожали и умоляли, но мне было все равно. В этой темноте было тепло и хорошо, уходить отсюда совсем не хотелось.

— Лея, Лея, ну, приди же в себя?

Зачем? И что от этого изменится?

— Аррлея, ты так меня пугаешь, подруга, без тебя ничего не получится! Без тебя все так тоскливо!

Ну и что? Я же не нанималась развлекать всех скучающих!

— Аррлея, девочка, ты спасла целый мир! Прошу, не уходи от нас!

Знакомо. Учитель? А его голос как затесался среди остальных? Впрочем, все равно. И хмыр с миром.

— Аррлея, у тебя есть долг, который ты должна исполнить! Не смей уходить раньше времени!

А за это можно и получить по сероглазой эльфийской моське. Плевать мне на долг.

В моей уютной темноте появилось неприятное ощущение, нарастающее, напоминающее…боль! Мать вашу, умереть спокойно не дают! Ну, кто вас просил нарушать мой покой?! Я завозилась, пытаясь избавиться от навязчивого чувства.

— Aa-aarrrlee-eya-aaa, — этот голос, донесшийся из глубины подсознания, точно был мне не знаком.

Но при этом настолько ярок и невыразимо прекрасен, что даже боль отступила, сменившись новым для меня чувством в темноте — восхищением.

— Кто ты?

— Arrleya, сестричка.

— Откуда ты меня знаешь?

— Послушай, милая. Ты действительно должна вернуться обратно, туда, где тебя ждут друзья и враги.

— Нет! Я не могу! Не хочу! Это страшно и так…больно!

— Я знаю, девочка, кому как не мне знать. Я облегчу твою боль. Но помни — долг зовет тебя, осталось очень мало времени. Тебе нужно замкнуть Цепь.

— Кто ты?

Темнота рассмеялась и рассыпалась миллионами теплых легких капель.

* * *

Сквозь монотонный шум в ушах снова пробивались знакомые голоса.

— Лея!

— Лея!

— Очнись, наконец!

— Лея, мы должны торопиться.

Как же вы мне все надоели!

— Лея, есть будешь?

Я распахнула глаза.

Сквозь вращающиеся цветные пятна проступило умоляющее лицо Кьена с кусочком колбасы, которым он водил у меня под носом. При виде очнувшейся меня подросток отшатнулся и сел на зад. Спустя еще мгновение с пола раздался громовой вопль:

— Она очнулась!

О, мать вашу. Да, я очнулась. Не прошло и пяти минут, как комната наполнилась толпой людей, каждый из которых непременно хотел узнать, как я себя чувствую, ничего ли у меня не болит и прочие глупости. Я закрыла глаза и зарычала, вздернув верхнюю губу. Соблюдать приличия было лень.

— Поесть дайте!