Последний дракон Паутины

То ли нечеловеческий слух оборотня, то ли усиленное магией восприятие, но Даррен зафиксировал то, что я перестала использовать стандартное колдовство и начала закручивать вокруг себя водоворот неизвестных чар.

— Убрать ведьму! — его приказ, отданный на языке оборотней, я смогла перевести только благодаря магической концентрации заклинаний, в спешке выстраиваемых над полем битвы.

Ах, любимый, ты стараешься облегчить мне задачу? Плохо получается, я все равно боюсь той минуты, когда жизнь потухнет в зеленых глазах с вертикальным зрачком.

По приказу советника в ту сторону, где я стояла, полетела куча стрел и дротиков, несколько магических атак без всякого вреда для меня погасли на кончиках моих щитов. Зато стрелы унесли жизни троих магов, которые не смогли вовремя отвлечься от плетения чар на создание дополнительной защиты. Я зарычала.

Даррен целенаправленно прорывался в мою сторону, намереваясь, очевидно, свернуть мне шею самостоятельно. Стрелы и магические атаки отскакивали от него как мячики от стенки, не причиняя никакого вреда. Зато я, чуть больше внимания уделив сложной связке компонентов, получила стрелу в плечо и вторую в бок. Выругалась сквозь зубы, но не было времени извлекать их и залечивать, обе прошли насквозь, так что наконечники торчали теперь из спины. Позже займусь.

Ох, смогу ли я довести заклинание до конца после всего, что сделала? Пустота в сердце гулко хмыкнула в ответ.

— Ты сможешь, малышка, ты сильная! — прекрасный незнакомый голос стал глотком свежего воздуха в жару, придавая сил.

И что это за хмырь? Одного Орая Аюма хватало выше крыши с его наставлениями в самые неожиданные моменты, а теперь еще и это! Не с ума ли я схожу? Потом об этом подумаю, меня же сейчас бить будут.

Моя кожа засветилась жемчужным сиянием, голос зазвенел в такт звукам битвы, наполняя поле боя колдовской музыкой. Даррен отшвырнул от себя очередного воина, сокращая расстояние между нами, его багровые глаза в свете налившихся кровью небес были просто чудовищны. Еще миг, и дикий лесной кот исчез, советник принял человеческий облик, подхватывая на лету огромный меч кого-то из погибших солдат.

Я торопилась. Слова заклинания звенели в воздухе как хрусталики льда, грозовой ветер швырял людям в лицо сорванную с деревьев листву. Мимо меня с шуршанием пронесся туманный светящийся шар враждебной магии, размазавшийся по поверхности Источника. Я неловко переступала на месте, движениями стоп поддерживая общий рисунок, порханием кистей оттачивая структуру заклинания, уже нацелившегося на свою жертву. Насквозь пробитое стрелами тело отчаянно сопротивлялось подобному надругательству, но я блокировала по максимуму все болевые точки возле ран и продолжала колдовать.

Я использовала все средства, чтобы добраться до моего неприступного оборотня: остатки магии крови от чернил, его запах, пойманный в ловушку во время наших мирных переговоров, его прикосновения ко мне во сне — я ни разу не застала его в своей комнате, но была уверена в его присутствии. Каждую мелочь, которая помогала проникнуть в самую глубину его сущности.

Губы чеканили слова, пока немигающие глаза неотрывно следили за приближающимся человеком с багровыми глазами, оставлявшим за собой широкий кровавый след.

Ярость, горящая в сердце твоем,

Станет ловушкой и зверю силком,Крови своей отдала я сполна,И сущности две отделит пелена:Две половины — единая суть,Зверь в человеке обязан уснуть.

Сила звериная стынет в глазах,Пусть твой хозяин заблудится в снах!

Вместе с каждым произнесенным словом, подкрепленным наполненными магией жестами, от моей сияющей мягким светом фигуры к спешащему Даррену тянулись туманные жемчужные струи, опутавшие, в конце концов, его с головы до пят. Заколдованные змеи вгрызались в его щиты, замедляя движения, заставляя прилгать колоссальные усилия над собой, бороться с колдовским сном.

Пусть твой хозяин заблудится в снах! Из кончиков пальцев вырвалась очередная порция жемчужных канатов, опутывая голову пошатывающегося советника, который как раз отмахнулся от последнего на его пути воина и нетвердой походкой сделал два шага ко мне. Чтобы в следующее мгновенье рухнуть к моим ногам окончательно сломленным. Прости, любимый, меня слишком хорошо учили не отступать перед трудностями.

Мое заклинание действовало на неуязвимую звериную ипостась Даррена, которая вызывала в нем всю его неконтролируемую ярость, неизбывную ненависть, не давала ему покоя, будоража человеческую половину обостренными чувствами, которых у людей нет, и не могло быть. Это была его сила. Это стало его слабостью. Потому что я ударила точно в сердце огромного зверя, и он не смог уклониться.