Последний джентельмен

- Прекрасные слова. И вам, вероятно, понравился бы Седрик... Временами он кажется странным, но, подобно вам, он - увлекающийся человек. Дни и ночи проводит в редакции.

Леонард достал из своей папки несколько листков с заметками, просмотрел их и отыскал нужную страницу.

- Мы готовим большой очерк о вас, - начал он, обращаясь к Харингтону. - С портретом на обложке и фотографиями внутри. Я уже многое о вас знаю, но есть кое-какие вопросы и несообразности...

- Не уверен, что я вас правильно понял.

- Вы знаете, как мы действуем. Проделываем изнурительную работу, чтобы быть уверенными в истинности каждого факта. Беседуем с друзьями детства нашего героя, с его учителями, со всеми кто способен помочь лучше понять его. Посещаем места, где он жил, подбираем слухи, маленькие анекдоты. Тяжелая работа, но мы гордимся тем, что проделываем ее.

- И имеете на это полное право, молодой человек.

- Я отправился в Вайлунсинг в Висконси, - продолжал журналист. Ведь, как известно, вы там родились.

- Очаровательное место, насколько я помню. Маленький городок, зажатый между рекой и холмами.

- Мистер Харингтон...

- Да?

- Вы не родились там.

- Простите?

- В окружной книге записей рождений - вас нет. И никто вас не помнит...

- Это какая-то ошибка. Может быть, вы шутите?

- Вы учились в Гарварде, мистер Харингтон? Выпуск 1927 года?

- Верно.

- Вы никогда не были женаты, сэр?

- Была девушка... Она умерла.

- Ее звали Корнелия Сторм?

- Да, это ее имя. Этот факт мало кому известен.

- Мы делали свою работу, мистер Харингтон.

- Я не это имел в виду. Тут нечего скрывать. Но и выставлять напоказ тоже нечего.

- Мистер Харингтон...

- Да?

- Не только Вайлунсинг и все остальное... Нигде нет записей о вашем обучении в Гарварде. И никогда не существовало девушки по имени Корнелия Сторм.

Харингтон распрямился.

- Это отвратительно! - воскликнул он. - Что это значит?

- Простите. Возможно, мне следовало найти другой путь, а не вываливать на вас все сразу. Если хотите...

- Хочу. Думаю, вам лучше уйти.

- Не могу ли я что-нибудь сделать?

- Вы уже достаточно сделали. Вполне достаточно!

Он снова сел в кресло, сжав поручни дрожащими руками и слушая, как уходит журналист.

Когда хлопнула входная дверь, он позвал Адамса.

- Я могу для вас что-нибудь сделать? - спросил Адамс.

- Да. Скажите, кто я такой?

- Но, сэр... - удивленно сказал Адамс. - Вы - мистер Холлис Харингтон.

- Благодарю вас, Адамс. Так я и думал!

Уже смеркалось, когда он повернул машину на знакомую улицу и подъехал к обочине перед старым домом с белыми колоннами, стоящим в стороне под сенью больших деревьев.

Он заглушил мотор, вышел и постоял немного, позволив состоянию этой улицы войти в него, - чистой, правильной, аристократической улицы, убежища в наш век материализма. Даже машины, движущиеся по ней, сказал он себе, понимают это свойство улицы, потому что они шли медленнее и тише, чем на других улицах, и в них чувствовалось почтение, которое нелегко обнаружить в механизме.

Он пошел по тропинке, вдыхая запахи сада. Он чувствовал, как суматоха и паника уходят: эта улица и этот дом - они сами по себе были доказательством того, что все в порядке.

Он поднялся по кирпичным ступеням, переступил через порог и протянул руку к дверному молотку. В гостиной виднелся свет. Он знал, что там его мать, она ждет сына, а на его стук из кухни спешит Тильда: мать уже не может двигаться так быстро, как раньше.

Он постучал и стал ждать, вспоминая счастливые дни, проведенные в этом доме до отъезда в Гарвард, когда еще был жив отец. Некоторые старые соседи до сих пор живут здесь, но он не видел их много лет: он редко выходил из дома во время своих посещений, проводя часы в разговорах с матерью.

Дверь открылась. На пороге стояла не Тильда, в ее шуршащем платье с белым стоячим воротником, а совершенно незнакомая женщина.

- Добрый вечер, - сказал он. - Вы, должно быть, соседка?

- Я здесь живу, - ответила женщина.

- Я не мог ошибиться. Этот дом миссис Дженнингс Харингтон?

- Простите, я не знаю этого имени. Какой адрес вам нужен?

- Саммит Драйв, 2034.

- Это наш адрес, но Харингтонов я не знаю. Мы живем здесь уже пятнадцать лет, и по соседству никогда не было Харингтонов.

- Мадам, - резко сказал Харингтон, - это самое серьезное...

Женщина закрыла дверь.

Он постоял на пороге, потянулся было за молотком, чтобы снова постучать, но отдернул руку. Наконец снова пошел на улицу.

Он стоял у машины, глядя на дом и пытаясь увидеть в нем что-нибудь незнакомое - но все было знакомо. Это был именно тот дом, в котором он прожил много лет. Сюда он приходил, чтобы повидаться с матерью. В этом доме он провел свою юность.

Он открыл дверцу и сел за руль. С трудом отыскал ключ зажигания в кармане. Рука так дрожала, что он не сразу смог вставить ключ в замок зажигания, но в конце концов мотор заработал. Не спеша уехать, он сидел, сжимая руль, и смотрел на дом, снова и снова возвращаясь к мысли, что уже пятнадцать лет в нем живут эти незнакомые люди.