Последний экипаж Белого кро…

Алладинисты действовали просто, быстро, безрассудно смело и по-восточному коварно. Переодевшись женщинами, они отчаянно флиртовали с джиннами, заманивая их в темные укромные уголки узких восточных улочек. Просидевшие сотни лет без женской ласки джинны шли за ними, как кот за валерьянкой, но в самый кульминационный момент они видели под одеждой не чарующие прелести восточной красавицы, а мускулистую волосатую грудь и плоскую стеклянную бутылку за поясом. Потери личного состава вскоре приняли такие размеры, что джинны стали бояться ходить по одному, и слонялись по городу парами и тройками, вызывая нездоровые пересуды среди горожан. Но и это не спасало узурпаторов. Бутылок под просторной восточной одеждой помещалось много.

И тут повстанцы столкнулись с новой проблемой. Внезапно кончились боеприпасы. Джинны уничтожили все гончарные и стеклодувные мастерские, под страхом смертной казни закрыли пункты приема стеклотары и перебили все существующие запасы бутылок, и запретили ввоз в страну любой посуды с узким горлышком. Сражаться против тирании стало нечем.

Глава 16

Из открытого грузового люка сами по себе вылетали ящики с пустыми бутылками, и плавно опускались в трюм парусника. Я все время поглядывал на небо, в надежде увидеть в лучах заходящего солнца, пятнистую сигару корабля, но кроме облаков, чаек, летучих рыб и вездесущих парящих птеродактилей там ничего не было. Глядя, как очередной ящик с надписью «Осторожно яйца молодых игуанодонов!» плавно скрылся в трюме «Черного мстителя британских морей», так немного претенциозно назывался корабль Синдбада, я спросил у Барма:

– А катапульта, зачем вообще была нужна? Зафигачил бы так бутылки и на парашюты не тратился, и расстриге своему работы подкинул?

– Можно, – согласился он, – но не нужно. Джинны, если магию учуют, ни за что в ловушку не пойдут. Осторожные они очень, вояки опытные, их на рахат-лукуме не проведешь. А без магии – всегда, пожалуйста. У них же страсть к бутылкам на подсознательном уровне.

– Магия – шмагия, ифриты – мыфриты, а ящик ценных боеприпасов – в море, плезиозаврам под хвост. – вздохнул Синдбад.

– Ты хотел, чтобы мы эту курицу покормили? – ехидно спросил Бармалеус, взявшись за эфес сабли, – Посмотри, как эта гадина мою птичку изуродовала! – и он показал пальцем на куски разодранной ошибки. – Тебе крысе водоплавающей никогда не понять высокого чувства полета!

– Это я водоплавающая крыса? – закричал Синдбад, – Ты сам старая летающая обезьяна, врожденная ошибка эволюции!

Два капитана продолжили свой горячий диалог на языке одного вымершего народа, который я не понимал, но точно знал, отчего этот народ вымер. На всякий случай полез во внутренний карман и проверил пробку. Потревоженный джинн, что-то сонно пробормотал и снова затих.

Корабль Синдбада мы нашли примерно через полчаса после встречи с птицей Рух. «Белый Кролик» камнем спикировал к небольшой флотилии, стоявшей на якоре в неприметной бухте. Живописно одетые загорелые матросы с борта кормили собравшихся вокруг плезиозавров финиками и изюмом. Ящеры довольно урчали и просили еще. «Белый Кролик» завис над самой водой, и стал похож на выпрыгнувшую из воды и неизвестно почему, застрявшую в воздухе, как муха в янтаре, архаичную подводную лодку. Капитан, наплевав на наши с Кейси требования гнать дирижабль на Север, заявил, что он сначала разгрузится, а потом уже подумает куда лететь.

От возмущения Кейси хотела сломать ему что-нибудь, но вовремя вспомнила о заклятии Быстрой Руки и остановила свой благородный порыв. Встав у перил ограждения, она нервно ударила по ним кулаком. Перила сломались. Капитан поморщился и ничего не сказал, а возившийся возле открытого люка Марафетус, вздрогнул. Ифриты, устав пересказывать друг другу одни и те же истории тревожной боевой юности, решили часть их вывалить на хрупкие ушки моей невесты. Они поведали, как в составе пятого противослонового ударного огнеметного батальона имени Султана Саида Закопанного В Песок, участвовали в осаде Карфагена. Рассказ Кейси, похоже, заинтересовал.

– Странно, о шпангоут моей души, я вижу, как ломают твой любимый корабль, а ты даже не порываешься отрубить голову нахалу? – сказал Барму, поднявшийся на мостик по сброшенной веревочной лестнице, загорелый парень с восточными чертами лица и короткой черной бородкой. На нем были шикарные алые атласные шаровары, заправленные в умопомрачительные сапоги из тонкой кожи непонятно какого зверя. Увидев таких красавцев, не одна модница на Большой земле удавилась бы от зависти. Костюм дополняла тельняшка, на которой я с удивлением увидел фиолетовый штамп «МО России». На боку болталась абордажная сабля с простым эфесом, а за спиной висел немецкий Шмайсер. Так мы познакомились со знаменитым Синдбадом – Мореходом, прославленным контрабандистом, путешественником из старинного рода Синдбадов – угнавших Ковчег.