Последний гамбит

Не могу сказать, что я все понял из объяснений моего гостя из России, но когда 11 сентября начались события в Америке, я невольно вспомнил о «пикниках» и сразу же обратил внимание на время 8.45. Вспомнились пояснения прошлого года, пошли какие-то самостоятельные ассоциации связанные с некоторыми картинками третьего пикника, а тут 12 сентября газета «Эль Паис» опубликовала этот странный план Мадрида с гаечным ключом. Видите, мистер Холмс, обезьяну на третьем «пикнике», может, конечно, это случайные совпадения, но вы же знаете: по-английски гаечный ключ — «wrench»; разводной ключ — «monkey wrench». Кроме того, «wrench» — дёрганье, искажение (текстов, истины). Короче, на плане Мадрида своего рода — «обезьянья лапа». До вашего прихода мы обсуждали вопрос, не является ли публикация этого плана предупреждением о готовящемся теракте в Мадриде.

— Всё, что вы рассказали Андрей, очень интересно. А кто, по-вашему, мог бы организовать теракты в Мадриде? Баскские националисты [30]? Или это какая-то единая международная террористическая организация, которая уже провела свои акции в Соединенных штатах?

— Вы имеете в виду наших троцкистов, Холмс? — в разговор вступил Паоло. Но они в Испании давно не проявляли активности, хотя, судя по обстановке, в нашей стране и Европе в целом их позиции укрепляются и, мне кажется, у них нет необходимости в таких действиях. Социалистический интернационал и без этих акций объединяет Европу в Евросоюз. Сегодня уже почти во всех странах Европы у власти социалисты.

— Как вы считаете, Паоло, троцкисты ближе к социалистам или коммунистам? — спросил Холмс.

— В партийных низах, этой разницы не понимают, а вот верхушка троцкистов — несомненно ближе к социалистам и для них перманентная социалистическая революция не какая-то абстрактная идея, а реальность, с которой они хотят заставить считаться весь мир. Однако надо иметь в виду, что со второй половины прошлого столетия троцкисты, сохраняя верность идеям перманентной социалистической революции, существенно поменяли тактику борьбы. Апробировав новые методы на японских «красных армиях» и итальянских «красных бригадах» в условиях Востока и Запада, они решили, что можно приступать к глобализации процесса перманентной революции. Но чтобы процесс пошёл сам собой, без особых усилий с их стороны, необходимо было преодолеть одно препятствие, носителем которого (пусть вам это не покажется странным) был сам Троцкий.

— И какое же это препятствие, — спросил Андрей.

— Знакомы ли вы с завещанием Троцкого? — задал вопрос сидящим в комнате Паоло.

— Нет, — ответил Холмс. — А оно действительно существует?

— Определённо этого я сказать не могу, в том смысле, что никто не видел его факсимиле. Тем не менее, этот документ ходит в списках, а его дух и стиль очень соответствуют напыщенной манере изложения Троцкого, не говоря уж о том, что он выражает троцкистские идеи. Если вы не против, я могу ознакомить вас с его текстом.

— Очень интересно, — отреагировал Холмс.

Паоло порылся в своих бумагах, достал нужную страничку и зачитал её вслух.

Завещание.

Развязка, видимо, близка. Эти строки будут опубликованы после моей смерти.

Мне незачем здесь опровергать глупую и подлую клевету Сталина и его агентуры: на моей революционной чести нет ни одного пятна. Ни прямо, ни косвенно, я никогда не входил ни в какие закулисные соглашения или переговоры с врагами рабочего класса. Тысячи противников Сталина погибли жертвами подобных же ложных обвинений. Новые революционные поколения восстановят их политическую честь и воздадут палачам кремля по заслугам.

Я горячо благодарю друзей, которые оставались верны мне в самые трудные часы моей жизни. Я не называю никого в отдельности, потому что не могу назвать всех.

Я считаю себя, однако, вправе сделать исключение для своей подруги, Наталии Ивановны Седовой. Рядом со счастьем быть борцом за дело социализма судьба дала мне счастье быть её мужем. В течение почти сорока лет нашей совместной жизни она оставалась неистощимым источником любви, великодушия и нежности. Она прошла через большие страдания, особенно в последний период нашей жизни. Но я нахожу утешение в том, что она знала также дни счастья.

Сорок три года своей сознательной жизни я оставался революционером, из них сорок два года я боролся под знаменем марксизма. Если бы мне пришлось начать сначала, я постарался бы, разумеется, избежать тех или других ошибок, но общее направление моей жизни осталось бы неизменным. Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом и, следовательно, атеистом. Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но боле крепка, чем в дни моей юности.

Наташа подошла сейчас к окну и раскрыла его шире, чтобы воздух свободнее проходил в мою комнату. Я вижу ярко-зеленую полосу травы под стеной, чистое голубое небо над стеной и солнечный свет везде. Жизнь прекрасна. Пусть грядущие поколения очистят её от зла, гнёта, насилия и наслаждаются ею вполне.

27 февраля 1940 г. Койокан [31]. Л.Троцкий.