Последний герой нашего времени

Цепких лап крепки, прочны засовы,Не хватайте, мёртвые, живых,Не мешайте яды в разносолыИ не бейте топором под дыхЭтот бред, который мучит ночью,Тошнотворным зелием течёт,Взнизывая кости позвоночьиДьявольской игрою в «чёт-нечёт»Выдирая ноги из трясины,В тусклом свете призрачных зарниц,

Ожидая нож и выстрел в спину,Не живя уже наполовину,Отгоняешь мрачных чёрных птиц…Миражи сгущаются химерей,Мельтешат Бесплотные кругом,В окруженьи призрачных мистерийНеподвижно мечешься бегомПод ногой прочавкает болото,Ненадёжна зыбкая стезя…Снова Тень за ближним поворотомЗатаилась, кистенём грозя

Светятся глазищи-головешки,С плотоядным клацаньем клыковКривятся несытою усмешкойПорожденья темени кромешнойС красными бичами языков…Дайте покаяния и света!Отпусти, изыйди, Сатана!Скачут Тени в диких пируэтах,И опять холодная стенаСколько можно, нервы рвутся в клочья,

Финишная близится черта…Вместо слов – цепочки многоточий,Вместо света – мрак и пустотаГде конец? По капле жизнь исходит,В полночь стрелки челюсти сомкнут…Затихают отзвуки мелодий,На закате солнце не восходит,После плахи Души отдохнут…

«Гитара… Где гитара? Ритм уже родился, теперь надо сделать так, чтобы пальцы его запомнили и накрепко связали с текстом… В этих сталинских домах звукоизоляция не чета „хрущовкам“, да и орать-выкладываться мы не будем…»

Гитара отозвалась на прикосновение пальцев к струнам чуть жалобно, словно укоряя за вчерашнее, но потом заговорила, привычно превращая услышанное и записанное в звучащее. И в довершение всего, нога наткнулась под столом на бутылку, в которой необъяснимым чудом сохранилась почти треть содержимого.

«Значит, до утра доживём…».

Он выплеснул зелье в стакан, выглотал его одним судорожным движением горла и уткнулся лицом в подушку, уходя в тяжёлый, без сновидений, сон…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Селектор мурлыкнул мягко, словно сытая и ласковая кошка.

– Да.

– Вадим Петрович, к вам, – голос у секретарши тоже был каким-то кошачьим («Всё верно, она и есть кошка ласковая, – подумал Костомаров, – проверено…»), – двое: начальник нашего фармацевтического филиала и топ-менеджер компании «DVD World Conqueror» господин Хьюго Саммерс.

– Пусть войдёт Алексеев. А перед Саммерсом извинитесь за то, что ему придётся немного подождать.

Вошедший в кабинет человек запросто мог служить рекламным образчиком для какого-нибудь гламурного издания, посвящённого людям, добившимся успеха в бизнесе и в жизни вообще. Стройный, подтянутый, выглядящий в свои сорок с небольшим лет на десять моложе, безукоризненно одетый, уверенный в себе, он принёс с собой заряд кипучей энергии – казалось, даже молекулы воздуха вокруг него как минимум вдвое ускоряли своё броуновское движение. Взгляд его синих глаз – от таких глаз женщины молча падают и автоматически укладываются в штабеля – был внимательным и умным, и вместе с тем таил в себе льдистый холод и хорошо скрытое презрение ко всему и всем. Люди такого типа во все времена умели добиваться своего, подавляя и подчиняя окружающих. Вадим как-то представил Алексеева в чёрном эсэсовском мундире и с пронзительной ясностью понял: его ближайший сподвижник отправлял бы людей в газовые камеры с такой же лёгкостью, с какой в нынешней своей ипостаси увольняет.

– Ну, как, Сергей? – спросил Костомаров, когда руководитель «фармацевтического филиала» – они оба очень хорошо знали, что скрывается под этим обтекаемым названием, – опустился в мягкое кресло «для посетителей особого статуса».

– Господин генеральный директор, успех! Полный и безоговорочный!

– Серёга, не паясничай! – поморщился Вадим. – Слава Богу, мы знаем друг друга не первый год!

– Лады, босс, понято. Значит, так: клинические испытания препарата можно считать законченными. Эффективность зелья девяносто семь процентов – практически абсолютная. Правда, наши гении будут сжигать сами себя, но кто же из непризнанных не согласится пожертвовать здоровьем и даже жизнью за толику славы!