Последний год

Хвостов и на этот раз вышел из дворца в смятении. Он остановился на площадке подъезда, не в силах сделать шага. Значит, все было блефом? И все, что он во второй раз так умно и ловко строил, снова рассыпалось как карточный домик? И значит, ничего не стоит мнение императрицы с ее хваленой властью над мужем? Кому же тогда верить? На кого полагаться?

Он боялся сойти с площадки подъезда. Ему казалось, что потом он уже никогда не поднимется по этим ступеням.

Поезд двигался медленно. Хвостов тупо смотрел в окно, за которым медленно поворачивалась унылая равнина. Паровоз сильно дымил, и окно то и дело закрывало грязной пеленой.

Что он будет делать завтра, неизвестно. Сегодняшний день он считал важнейшим рубежом всей своей жизни. Он шел к нему издалека и был слишком уверен, что завтра у него начнется совсем другая жизнь, и оттого сейчас с ужасом хоронил все свои надежды.

Он глубоко забился в раковину пролетки, когда ехал с вокзала к себе домой, на Мойку, ему чудилось, что все знают о его катастрофе и смеются над ним. Позже он признался своему другу, что в этот день увидел собственную смерть…

Около десяти часов вечера Хвостову позвонил домой премьер Горемыкин. Он сообщил, что только что получил повеление его величества о назначении его управляющим министерством внутренних дел.

— Да, я уже знаю об этом, — с нахальной небрежностью ответил Хвостов. Он даже не обратил внимания на то, что назначен не министром, а управляющим министерством. Впрочем, в ноябре он уже станет министром…

…И вот летом 1915 года он вошел в свой министерский кабинет: просторный, устланный коврами, с белыми колоннами позади огромного письменного стола, с глубокими стегаными креслами, с несколькими телефонами на специальном столе и массивной люстрой, подвешенной к центру лепного медальона.

Отпустив встречавших его чиновников, он сел в кресло и громко произнес: «Отсель грозить мы будем шведу…»

Поначалу Хвостов продолжал свою антинемецкую деятельность, хотя прекрасно понимал всю ее опасность для своей новой карьеры. Ведь теперь со всем враждебным России он должен бороться сам. Но не мог же он сразу заклать своего коня, на котором въехал наконец в большую политику. Он решил действовать осторожно. Никаких антинемецких заявлений общего характера. Целью для атак он избирает только так называемое «Электрическое общество», в котором засилье немецкого капитала было слишком явным, между тем как опасных связей наверху у этого общества вроде не было.

А главное, нужно было забирать в руки всю грозную власть российского министра внутренних дел…

Друг Хвостова Шадурский свидетельствовал, что в его характере большой бедой была склонность переоценивать свои возможности и зарываться. И еще мешала ему никогда не оставляемая им забота о чисто личных выгодах…

Зарвался Хвостов и на этот раз… Он поставил перед собой сразу две задачи: провести активную разведку всех опасных для него сил, действовавших на вершине государственной власти, и найти наиболее выгодное и надежное применение своему собственному немалому капиталу. Вторая задача была связана с первой, точнее, первая служила второй. Наконец, он собирался довести до конца разоблачение «Электрического общества». Это было уже делом принципа.

Начав разведку сил возле трона, он сразу же столкнулся с сильными препятствиями, за которыми без труда мог разглядеть своего заместителя Белецкого. Исполнив волю императрицы, Хвостов сам вручил ему все ключи от внутренней разведки, а теперь не мог получить от него необходимую полную информацию. Белецкий работал на царицу, а своего министра считал с самого начала временщиком, ибо знал, что Александра Федоровна была против этой кандидатуры и только уступила царю, получив за это его, Белецкого.

Хвостов установил, что в столице действует несколько кружков, имеющих для обделывания своих дел прямые связи с царским двором или чинами правительства. Собственно, о существовании этих кружков он знал и раньше, но теперь с большим трудом все-таки вырвал некоторые данные у Белецкого и от аппарата министерства и получил более точное о них представление. Сильно помог его друг Шадурский, которого он назначил начальником департамента общих дел.

Самым могущественным и опасным был кружок распутинский. К нему шли нити из других кружков, а главное, и к крупным финансовым воротилам. Кроме того, через разных лиц эти кружки были связаны и между собой. Это, однако, не устраняло их жестокой конкурентной борьбы.

Хвостов решил начать с распутинского кружка. Взвесив все, он вовсе не собирался его разгонять или выводить на чистую воду. У него был план добыть материал, изобличающий участников этого кружка в неблаговидных делах, и таким способом обрести власть над ними, закрыть им доступ к царской семье и затем сделать их исполнителями своих замыслов. Кроме того, он решил заняться князем Андронниковым, потому что получил данные о его связях с «Электрическим обществом».