Последний гость

Соня так хотела, чтобы ее дом был образцово-показательным, самым красивым и уютным, что сразу начала наводить красоту в их с мужем спальне на свой вкус. Пришивала кружевные оборки и рюши к покрывалу и шторам, подвязав последние мягкими атласными бантами, расставила везде хрустальные вазочки, подложив под них вывязанные крючком салфетки, окна украсила цветущей геранью и очень сожалела, что, по правилам Садовой улицы, в их палисадниках могли расти только розовые цветы. И хотя с первых дней пребывания в доме мужа Соня встретила недовольство и вечные придирки свекрови, привыкшая в интернате жить по строгим правилам, она быстро адаптировалась к новой жизни, усвоив определенные требования ворчливой женщины. Не очень симпатичная девушка старалась кротостью и услужливостью снискать любовь не только матери мужа, но и его самого, поскольку с первых дней их совместной жизни Даниил был холоден, немногословен и властен. И как Соня ни старалась угодить членам своей первой в жизни семьи, их холодность к ней за три супружеских года сначала переросла в неприязнь, а в последнее время – в откровенную грубость.

Девушка стерла с губ помаду, собрала редкие каштановые волосы в хвост и, повязав передник, отправилась на небольшую, чисто прибранную кухню. Соня собиралась делать бисквит: уверенными движениями взбила яйца с сахаром, затем добавила просеянную муку, полученное жидкое тесто быстро переложила силиконовой лопаткой в круглый противень и отправила в духовку выпекаться. Затем принялась взбивать сливки, но вдруг замерла, оставила миксер и подошла к окну, приоткрыв льняную штору с набивкой в виде розовых пионов. Она решила выглянуть во двор и посмотреть на человека, который шел по аккуратно вымощенной дорожке через палисадник, утопающий в цвету роз и гортензий. Соня по неуверенным шагам мужа поняла, в каком он состоянии, и, отпрянув от окна, прижала руки к груди, выронив посудное полотенце. По походке Данилы девушка сразу догадалась, что он пьян, а это не сулило ничего хорошего. Она постаралась унять дрожь в ногах и снова включила миксер, мысленно успокаивая себя, что все обойдется. Когда Соня была еще совсем крошкой, пожилая и очень добрая воспитательница детского дома, укладывая ее спать, однажды пообещала, что все в ее жизни обязательно сложится, и она будет самой счастливой во всем белом свете. Маленькая девочка навсегда запомнила эти слова, часто повторяла их как заклинание и со временем научилась надеяться на хорошее и верить, что впереди ее ждет только радость и благополучие. «Все будет хорошо, – твердила она, сжимая в руках миксер, – все будет хорошо».

Входная дверь глухо хлопнула, как будто крышка ее личного ада, этот звук последнее время для Сони был тревожным сигналом, приучившим ее обороняться, но Данила в кухню не зашел. Соня смотрела на сливки, неровными волнами расходившиеся от венчика, и ждала, когда они станут «в пики», это монотонное действие отвлекало ее от шума, доносившегося из гостиной. Голос свекрови, резкий и громкий, перемежался с грубыми короткими фразами Дани, и среди этой неразборчивой тирады слов до слуха девушки долетало ее имя, она съежилась и продолжила твердить уже вполголоса: «Все будет хорошо!» Соня подсыпала к сливкам ванильный сахар, щепотку высушенной лимонной цедры и хотела попробовать крем на вкус, как вдруг услышала позади шаги.

– А, вот ты где, а что же не на балу? – хрипло прошептал приближающийся к ней мощный, плотно сбитый мужчина, злобно раздувающий ноздри мясистого носа. Казалось, еще немного – и из них появятся языки пламени, как у трехголового чудовища. – Мать сказала, что ты собиралась на бал, видимо, возомнила себя принцессой! Так давай, что уставилась, иди надевай платье.

Мужчина схватил Саню за руку и потащил в спальню, по пути выкрикивая нецензурные слова. Девушка не сопротивлялась, она пыталась уговорить мужа успокоиться и лечь спать, но он все больше и больше распалялся.

– Хотела идти – давай, мотай отсюда, напяливай свое платье и катись ко всем чертям.

Он подбежал к шкафу, схватил платье, напоминающее розовое бесформенное облако, и швырнул его вместе с вешалкой в Соню, расхохотавшись на весь дом:

– И ты хотела свое жирное тело затолкнуть в эту вещицу?! И сколько ты на него потратила?

– Даня, успокойся, я взяла платье напрокат, это совсем не дорого, завтра его верну. Ложись спать, пожалуйста.

Соня попыталась успокаивающе дотронуться до руки мужа, но тот в ответ начал срывать с нее домашний сарафан.

– Ну что же, если в прокате, тогда нужно его использовать. Надень, станцуй для мужа, чем я хуже богатых мужиков в масках из «Зиккурата»? Давай, порадуй муженька.

Данила с таким остервенением пытался снять с жены сарафан, что разорвал его в двух местах, оголяя светлую атласную кожу девушки, усеянную синяками и ссадинами. Соня прикрывала руками лицо и грудь, предвидя очередную порцию побоев. Но мужчина на какое-то мгновение замер, разглядывая стоящую перед ним девушку, а потом завопил что есть мочи:

– Я сказал одевайся, что оглохла?!