Последний Исход

Какое-то время Арлинг болтался в воздухе, держась за ручку люка, и пытаясь найти палубу под ногами. Корабль взобрался на гребень волны и замер там, дрожа всем телом. Регарди чувствовал, как где-то рядом завывал зверь, который никогда не покорится человеку. Море смеялось над людьми и требовало жертвы. Ирония судьбы заключалось в том, что из всех судов, стоявших у причалов в Самрии, он выбрал именно то, которое направлялось в Ерифрею, крупнейший порт его забытой родины. Арлинга везли обратно в Согдарию.

Все это промелькнуло в его голове за секунду. Корабль дрогнул и пополз вниз с гребня волны, величественно скользя меж двух гигантских водных бугров. Регарди смутно ощущал их, как нечто сверхъестественное, появившееся из другого мира. Шторм нельзя было объяснить. Он должен был остаться непознанным.

– Также как солукрай, который ты украл у меня, – вдруг зашипел Нехебкай, брызгая слюной ему в ухо.

От неожиданности Арлинг дернулся в другую сторону, где его окатило волной и бросило о палубу с такой силой, что он едва не выпустил ручку люка, которая угрожающе шаталась.

На секунду корабль выпрямился, но лишь затем, чтобы перевалиться на другой бок и вновь поползти на водяной холм, который, словно опухоль, вырос по правому борту.

Даже на пиру у Джавада, в окружении врагов, Арлинг не чувствовал себя в такой ловушке. Но сейчас выхода, действительно, не было. Он не хотел, чтобы корабль доплыл до Согдарии, но и умирать Регарди тоже не был готов. Ему некуда было бежать. Он не мог броситься в воду и вернуться в Самрию вплавь. Чувство неотвратимой беды накрывало с головой. Ему нужно было назад, домой, в Сикелию.

– Отдать носовой якорь! – раздался крик человека, уже знакомого Арлингу. Казалось, капитан побывал в аду и вернулся обратно, чтобы подобрать отставших.

– Ты все еще здесь? – рявкнул на него драган, хватаясь за отворот его рубахи то ли в гневе, то ли чтобы просто удержаться на месте. Качка усилилась, несмотря на то что минуту назад Регарди уже решил, что качаться сильнее корабль уже не может.

– Я не знаю, где помпа! – прокричал Арлинг, удивляясь своей наглости. – Я беженец, но если вы покажете, где эта чертова помпа, я сделаю все, что в моих силах.

– Вздернуть бы вас всех на рее! – рявкнул капитан, но его ответ подсказывал, что драганскому судну было не впервые сталкиваться с беженцами, тайно покидавшими охваченную войной Сикелию.

– Двигайся к грот-мачте, там уже работает мой матрос! – прогремел приказ, но, заметив выражение лица Арлинга, капитан понял, что пока Регарди будет искать грот-мачту, шторм закончится, а корабль успеет пойти ко дну.

– Следуй за мной! – прокричал он и нырнул в водяную стену, выросшую за его спиной. Арлинг не потерял капитана лишь потому, что успел вцепиться в его камзол.

Помповой шахтой оказался узкий ящик, образованный четырьмя перегородками, протянувшимися до нижней палубы. Деревянные стенки загораживали от бьющей волны, но воздух здесь был так густо наполнен брызгами, что Арлингу казалось, будто он дышал водой.

Капитан втолкнул его внутрь к пыхтящему низкому человечку, который с усилием давил на деревянный рычаг, подвешенный на стропе.

– Хватайся за второе плечо! – велел ему капитан. – И если ты не хочешь, чтобы я скормил тебя рыбам, будешь качать помпу до тех пор, пока не кончится буря. Ганс, этот беженец ваш. Если он будет работать хорошо, позволим ему остаться до Ерифреи.

И капитан скрылся в пелене шторма, распиная кого-то, что бизань и апсель еще не убраны.

«Я не хочу в Ерифрею», – подумал Арлинг, но встал к рычагу и, схватившись за свое плечо коромысла, принялся двигать его верх и вниз, подстраиваясь под такт движения Ганса. Он был даже рад работе, потому что она избавляла от необходимости думать. Вниз и наверх, вниз и наверх… Они не разговаривали. Арлингу представилось, что они выкачивали лишнюю кровь из больного тела судна, и его едва не стошнило от возникшего в голове образа. Впрочем, тошнило его уже давно. Качающаяся палуба вызывало неприятное чувство полета над бездной. Хотелось припасть к мокрым доскам и заставить их хоть на некоторое время остановиться. Верх и вниз, верх и вниз…

Над головой скрипело так, словно он оказался среди вековых сосен мастаршильдской тайги, стонущей под ударами зимних ветров. Арлинг вспомнил слова Абира о том, что во время сильных штормов на кораблях рубят мачты. Интересно, думал ли об этом бравый капитан шибанского корыта? И тут Регарди понял, что хотел этого всем сердцем. Пусть шторм разыграется сильнее. Пусть моряки срубят мачту. Тогда судно станет неуправляем и не поплывет в Ерифрею. Тогда он спасется.

– Слышишь его? – неожиданно прокричал матрос, налегающий на второе плечо коромысла.

Арлинг не хотел разговаривать. Он боялся, что если откроет рот, его вырвет – до того сильной стала тошнота. А так как в его животе было пусто уже второй день, он серьезно опасался, что лишится внутренностей.